Энья бросилась к книге по колдовству, быстро зашелестев страницами. Мортимер внимательно следил за ее движениями и удивленно кивал головой.
— Здесь должно быть что-то, я же видела… ох, ну где же, где? — бормотала себе под нос девочка, пока не наткнулась на нужную страницу с бытовой магией по рукоделию.
Пробежав взглядом по заклинанию, она закатала рукава и приступила к волшебству.
Изумрудное платье было вытащено на свет и повешено на подставке, из игольницы Энья вытащила сверкающие иглы, а из деревянной шкатулки мотки нитей.
— Немного подправлю и все, — она посмотрела на часы. Времени ей должно было хватить. Праздник начинался через несколько часов. Под мановением рук и шепотом читаемого заклинания, платье закружилось. Рукава и подол укоротились, в талии и груди оно втянулось, став подходящим Энье по размеру.
Мачеха устроила день рождения Сюзет в дорогой гостинице пригорода у водопада. Это место было между поместьем отца Эньи и замком Девона.
Выйдя из кареты и опираясь на руку герцога, Энья старалась держаться спокойно, но одним небесам известно, чего ей это стоило. За сегодняшний день она значительно повзрослела. Детская наивность ушла из зелени ее глаз, забрав с собой нечто бесценное, о чем Энья еще не скоро вспомнит.
Отдав плащ слуге, девочка встала перед огромным зеркалом в позолоченной оправе, но стоило ей обернуться к Девону, как она поймала его полный восхищения взгляд. Никто и никогда так не смотрел на нее. Девичье сердце затрепетало от этого знака внимания.
Волосы бронзовым водопадом рассыпались по ее плечам, доходя до поясницы. Она была облачена в изумрудное платье, идеально скроенное магией и нитями по ее фигурке. Оно не было таким помпезным или в рюшах как у других гостий. Скорее утонченным и даже немного строгим. Не совсем подходящим девочке ее возраста. Длинные рукава облегали изящные руки, а лиф украшала перекрещенная лента из черного атласа.
— Кажется, здесь не хватает одной детали, — герцог вытащил из кармана розовато-красный, почти малинового цвета, ромбовидный драгоценный камень на тонкой цепочке. — Когда-то я подарил его твоей матери, но перед своей свадьбой она вернула подарок и сказала, что в будущем я смогу вернуть его ей, хоть она и не до конца была в этом уверена, — он застегнул украшение на тонкой шейке. Кулон выглядел изящно, и Энья накрыла его ладонью. — Теперь я понял ее слова… — «Даже тогда, под действием зелья, ее душа металась, разрываясь между воспоминаниями и истинными чувствами ко мне и навеянными зельем к Болтону».
— Что это за камень? — Энья взглянула на свое отражение. «Он не такой громоздкий, как в украшениях мачехи, он словно создан для меня».
— Это паинит, очень редкий камень. Такого нет даже у королевской семьи, — Девон задумчиво оглядел ее от макушки чуть вьющихся волос до кончиков атласных туфелек.
— Ты так похожа на Риену.
На миг Энье показалось, что в глазах Девона появились слезы. Перед ними открылись двери в бальную залу, где виновница торжества уже во всю отмечала свой день рождения.
Широкий круглый стол был завален горой подарков в ярких обертках и пышных бантах, вокруг танцевали пары из молодых леди и джентльменов: кто-то был постарше Эньи, а кто-то и ровесник. Только сейчас она вспомнила, что совсем ничего не приготовила в качестве подарка. Но частичка ее души нашептывала: «Так ей и надо, негодяйке!».
Однако Девон об этом позаботился, когда они предстали перед мачехой, отцом и Сюзет.
Энья присела в реверансе и попыталась поймать взгляд отца, но он лишь криво улыбнулся и поспешил его отвести. На его лице прибавилось морщин, словно он съел кислый лимон. Энья осознала, что он не расскажет ей правду и до конца дней будет испытывать муки совести и вины перед дочерью, чью мать он одурманил и не сберег. «Что ж, отец. Это твой выбор, и я с ним смирюсь», — ее глаза были куда красноречивее слов и, сухо поприветствовав герцога, барон ретировался, оставив жену в недоумении. Ведь это было неслыханной дерзостью. Но Девон словно этого и не заметил. Он улыбался, глядя на маленькую Сюзет и леди Колет.
— Приветствую, баронесса Раунинг, — он склонил голову. — Леди Сюзет, поздравляю вас с днем рождения и вручаю то, без чего не сможет обойтись ни одна юная леди, — он протянул было ей бархатную коробочку в виде сердца. Сюзет с жадностью вцепилась в нее пальчиками, но герцог не поторопился отпустить подарок. — Его лично выбирала ваша сестра.
Энья поймала взгляд Девона и, улыбнувшись кивнула, хотя палец о палец не ударила бы ради Сюзет.
Мать и дочь раскрыли коробочку и одновременно выразили восторженный стон. На атласной подушечке лежало дивное колье из розовых драгоценных камней. К нему прилагались серьги, браслет и кольцо.
— О Небеса! — едва не запищала Сюзет, попытавшись отцепить колье от подушечки, но Колет шлепнула ее по ладони.
— Осторожно, дорогая, на тебе уже есть одно украшение. Это мы оставим на потом. Благодарю вас, герцог, у вас превосходный вкус. Повезет же той, которая станет вашей женой, — заворковала Колет, взяв его за руку и придвинувшись на шаг, дабы герцогу было удобнее разглядывать вырез ее лифа.
— Так оно и будет, а теперь позвольте пригласить вас на танец?
— Почту за честь. Сюзет, дорогая, веди свою сестру в круг достойнейших из твоих друзей. Нашей дикарке стоит обзавестись полезными знакомствами. Не правда ли, герцог?
Девону с трудом удалось сдерживать насмешливую улыбку на лице. Он бросил взгляд на Энью, но та была само спокойствие. Странное поведение подопечной тревожило герцога, но Энья так и не вернулась к теме их разговора.
Танцуя с Колет и слушая ее болтовню в пол-уха, он внимательно следил за Эньей.
Вот ее пригласил на танец высокий десятилетний мальчик со светлыми кудрями, затем Сюзет предложила ей сока, даже не разбрызгав на платье, видимо, посчитав его не таким красивым как свое, чтобы портить. Энья вежливо всем улыбалась, делала реверансы, молча слушала или старалась поддержать беседу. Но все чаще Девон замечал ее вымученную улыбку и тоску в потухших глазах. Этот бал был ей совершенно неинтересен. Она бросала взгляды на стоящего у фонтана отца, но он ни разу к ней не подошел.
«Мерзавец, у тебя нет сердца… как ты можешь так поступать с собственной дочерью», — негодовал Девон, пока не прекратил танец и не увел Колет к группе взрослых, чьи отпрыски упражнялись в подражании им же. Маленькие жеманницы и франты, распушившие свои перышки. Чему могла научиться Энья, общаясь с такими детьми? Явно не скромности.
Но долго это не продолжилось. Энья подошла к отцу, что-то ему сказала, от чего барон разве что не посинел. Его лицо стало маской умирающего, и это не могла не заметить леди Колет. Недобро сузив глаза, она улыбнулась гостям и, извинившись, отошла к супругу.
«Что задумала эта маленькая искательница приключений?», — недоумевал герцог.
Колет покраснела, отпаивая мужа холодной водой в бокале, и удалилась следом за Эньей.
