Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Припарковав «Газель» задом к крыльцу, Папаша спрыгнул на мощеную дорожку. Двигался он резво, как горный козлик, и на свои шестьдесят с коротким хвостиком тянул разве что лысиной, которую безжалостно скоблил каждое утро опасной бритвой. Отсутствие волос Папаша компенсировал окладистой купеческой бородой, а отсутствие молодости – джинсами Levi’s и рубашками в крупную красную клетку.
– На заявке задержался, – буркнул он вместо приветствия.
Руки не подал. Когда работаешь с кровью, быстро учишься сводить все контакты к минимуму. Врет же, мерин старый, подумал Денис. Под ноздрями усы Папаши подозрительно белели. Вряд ли в четвертом часу утра он решил поесть сахарной пудры. Третье опоздание подряд! Этак совсем сторчится старикан…
– Клиент?
– В ванной. Не смотрел еще.
Денис ткнул сигарету в стену, оставив на белой штукатурке уродливую черную запятую. Окурок аккуратно спрятал на самое дно кармана комбинезона.
– Пилить надо?
– Да откуда я знаю? – раздраженно фыркнул Денис. – Говорю, не смотрел. Времени не было.
– Ладно, ладно, не ершись. – Папаша примирительно выставил перед собой большие плоские ладони. – Ты свое отпахал, клиентом я займусь.
Он споро натянул комбинезон, цапнул чемоданчик с электропилой, и скрылся в доме. Денис постоял с минуту, – рука в кармане раздраженно крошила окурок. Он был в своем праве, Папаша сам предложил мировую, но «клининг высшего порядка» подразумевал командную работу. Денис мысленно сплюнул и поплелся за начальником.
Она не была красивой или даже миленькой. Гадкий утенок с кривыми зубами, широким жабьим ртом, разорванным слева до самой скулы, приплюснутым носом и огромными ушами. Тощие ноги сплошь в синяках, коленки в ссадинах. Чернобровая, черноволосая, черноглазая, по-цыгански смуглая. Горло – распахнутая рана. На руках, чуть выше сгибов, синеющих гематомами от уколов, глубокие порезы. Две страшные дыры в животе, одна в солнечном сплетении. И еще одна в сердце, прямо под неоформившейся грудью. Девчонке едва ли было больше десяти лет.
Денис нависал над ванной, впервые за восемь лет работы в «Чистых руках» не зная, что делать. Где-то в другой Вселенной грохотал голос Папаши, радостный, что пилить не придется да у нее ж вес цыплячий зря вообще пилу тащили такую в сумке можно вынести в нормальный мешок таких три штуки… стоял и думал, откуда в этом тщедушном тельце столько крови. Откуда. По всему дому.
– Деня, соберись! – одернул его Папаша. – Понимаю, умотался в одно жало такие объемы поднимать. За мной косяк. Тока сейчас давай-ка дело сделаем, а за косяк мы с тобой позже перетрем, ага? На нас люди надеются, Деня! Уповают, как на Господа, мать его, Бога! Так что давай-ка, давай-ка… вот тэ-эк!
Направляемое руками Папаши, тело скользнуло в объятия черного полиэтилена. Денис вздрогнул, когда голова девочки с глухим стуком ударилась о дно ванны. Люди? Папаша сказал, это люди сделали такое с ребенком? Рассерженным шершнем зажужжала молния.
– Взяли… Деня, не спи! Взяли, говорю!
Будь девчонка живой, он мог бы с легкостью тащить ее один, но мертвое тело налилось иррациональной чугунной тяжестью. Денис с трудом удерживал скользкие ручки мешка и делал вид, что не замечает косых взглядов Папаши. Восемь лет! Мужчины и женщины, чаще женщины, конечно, шлюхой работать опасно для жизни и здоровья… но ребенок? Ни разу за восемь лет…
У машины Папаша, похоже, что-то сообразил, потому что самостоятельно затолкал клиента в бочку.
– Ты покури пока, – приказал он. – Я ванную затру, потом к Михалычу, и свободен.
Прихватив пульверизатор, Папаша исчез за массивными дверями особняка. Денис прислонился к округлому боку «Газели» и закурил. Пальцы потряхивало. Он заглянул в боковое зеркало – оттуда на него уставился бледный, давно не бритый субъект с широкими залысинами. Левое веко мелко дергалось. Так вот с чего Папаша такой заботливый…
Двухчасовая поездка к Михалычу превратилась в мучительную пытку. Алая «Газель» с веселыми мультяшными ладошками плелась, не превышая разрешенные девяносто в час, и серое росистое утро плыло за ней следом. Денис пытался заснуть, привалившись разгоряченным лбом к прохладному стеклу, но близость мертвеца, запрятанного в бочку из-под химикатов, тревожила, выморачивала. Так гадко на душе не было даже в самый первый раз, когда они с Папашей, тогда еще не растерявшим остатки волос, везли к Михалычу удавленную двадцатилетнюю проститутку.
Вертя руль, Папаша шмыгал носом, ерзал, подпрыгивал, беспрестанно смолил сигареты с ароматом шоколада, а раз даже, – хотя Денис не был уверен, – отвернувшись, украдкой занюхал кокс. Это напрягало, и на полпути Денис предложил поменяться местами, в чем тут же раскаялся. Хуже Папаши-водителя был только Папаша-пассажир. Страдая от вынужденного безделья, переживающий совсем другие скорости, тот принялся травить байки, вспоминая всех утилизированных жмуров. Удивительно, но Папаша, бывший в бизнесе лет на десять дольше Дениса, тоже впервые прибирал ребенка.
– …это в столицах извращенец на извращенце, а в нашем медвежьем углу такой херней не маются. У нас все по канону, как природа завещала, по понятиям все. Не, ну бывают перекосы, ага. Помнишь того мужика, ну что пацанов из «речнухи» богатым москвичам подсовывал? Так ведь – опять же! – москвичам, понял, да?! А этот, клиент наш, он же из Питера к нам приехал, а до того вообще в Лондоне жил три года. Там же, Деня, за бугром, там же вообще Содом и Гоморра, понял, да?! Не, как хочешь, но большие города людей портят. А большие города с большими деньгами – так вообще в говно превращают…
Сегодня его болтовня отчего-то страшно утомляла. До белых костяшек вцепившись в руль, Денис смотрел на мелькающую разметку, и в скрипучем голосе Папаши чудился ему стрекот восьмимиллиметровой кинопленки. Придурочный артхаусный фильм, в котором все не то, чем кажется, а всякий образ исполнен двойного псевдосмысла. Он потянулся к проигрывателю, поймал «Максимум» и выкрутил ручку на полную громкость, утопив Папашин треп в гремучем тяжелом роке.
Вотчина Михалыча дала знать о себе заранее. Не доезжая до сторожки, Денис задраил окна и натянул на нос бандану. Папаша на вонь не реагировал. Сидел, растянув узкие губы в улыбке, вонзая стеклянные глаза в горбатый горизонт, густо ощетинившийся елками. Там, зажатая между лесистыми холмами, гнойным фурункулом разрасталась свалка.
Михалыч встретил их у поднятого шлагбаума – древний страж, Харон, переправляющий мертвецов через Стикс. Только перевозил Михалыч, не в пример легендарному лодочнику, не за пару медяков. Вся несметная родня морщинистого, похожего на гриб старика была обеспечена по высшему разряду. Элитные квартиры и дома, престижные вузы, дорогие тачки – все то, чего, казалось бы, не купишь на зарплату сторожа свалки.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
