Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Вижу впереди у деревни несколько самоходок СУ-76. Я не знал, что накануне днём тут было побоище страшное. Встречает меня Лёнька Куперфиш. Рассказал ему про историю с «тигром» и немецкой колонной. Он: «Ну и везёт же тебе, Тимка!».
Окончательно рассвело. Вижу: километрах в двух на пригорке «тигры» в землю врытые. Немцы умудрялись за ночь врываться в капониры, очень дисциплинированные были. Я Лёне говорю: «Давай, поедем, и «тигра», который крайний, рубанём!».
Я карты хорошо читал: вижу овраг, из которого если метров на двести выйти, то как раз можно «тигра» в борт достать. Лёнька говорит: «Поедем на моей!». И поехали мы на его машине. Подъезжаем, а «тигры» как раз из капониров выходят! И тот, который мы наметили, тоже. Лёня командует своему наводчику, куда целиться, делает выстрел, но попадает в каток! А «тигру» это — как укол, у него даже гусеница не слетела. Лёню как парализовало: смотрит на меня и ничего не делает! Кричу: «Задний ход и прыгайте!». Дали задний ход, выпрыгнули. Самоходка уже почти скрылись в овраге, как «тигр» ударил ей в боевое отделение. Пушку разнесло, но самоходка не загорелась, осталась на ходу. И мы все живы.
Лёня спрашивает: «А что мне теперь будет? «Смерш»? (военная контрразведка. — Ред.)». Говорю: «Ладно, там посмотрим. Давай, назад поедем. Что-то наши танки загудели. Потом будем думать».
Подъезжаем к нашим, у нашей самоходки один корпус без пушки. А оказалось, что наши завелись, чтобы драпануть от «тигров»! Ситуация сложная: понимаю, что надо Лёню выручать, — ведь я виноват, что подбил его на «тигра» пойти. И ещё вижу, что наши пошли в ту сторону, где я «пантеру» сжёг. Их же там точно встретят!
И тут ещё «тигры» в атаку пошли! Но я всё-таки решил «тигров» со своей самоходкой встретить. Думаю: между домов я их подкалиберными смогу достать, только надо в точечку на броне попасть, в место определённое.
Тут вижу — чуть в стороне танк стоит, «ИС-2» (советский тяжёлый танк «Иосиф Сталин». — Ред.). А накануне тут же побоище танковое было, наших много побили. Но этот вроде целый, не сгоревший, башня на месте. Подбегаю к танку, постучал по броне. Механик-водитель — старший техник-лейтенант — открыл свой лючок. У механика на погонах три звезды, у меня — одна. Спрашиваю: «Чего стоите?». — «Командира ждём». К тому времени некоторых из тех наших ребят, которые драпанули, «тигры» расстреляли. И нам отход, получается, отрезан. Спрашиваю танкистов: «В позорный плен пойдём или будем драться?». Сдаваться вроде никто не собирался. Спрашиваю: «Сколько снарядов?». Заряжающий: «Шесть, из них один — с уменьшенным зарядом».
Залез в башню. — «Где тут у вас прицел, где пуск?». Я впервые в «ИС» оказался. Сориентировался вроде внутри, вылез наверх посмотреть, где огневую позицию занять. Вижу неподалёку навес под сено, это крыша на столбах. Лучше огневой позиции не придумать! Двинулись туда, но специально немного до навеса не дошли, чтобы сено не загорелось. Посчитал — семь «тигров» идут, курсом градусов под сорок пять от меня. А снарядов у меня шесть, до ещё один из них с уменьшенным зарядом. Говорю Лёне: «Посмотри, куда попадёт первый выстрел». На стволе танка набалдашник, от него дым в разные стороны. Пока дым разойдётся, и не увидишь, куда ткнулся снаряд.
Выстрел! Лёня кричит: «В направляющий каток гусеницы попал, гусеница сорвалась!». Дальше я четырьмя снарядами четыре «тигра» сжёг, они загорелись. Пятым, уменьшенным, ударил — «тигр» встал и задымил, густо задымил… А оставшиеся два «тигра» дают задний ход! Видно, подумали, что сейчас и им конец. Если бы они сразу по мне стали стрелять, то, конечно, сожгли бы сразу.
Снарядов больше нет. Командую: «Задним ходом на своё место!». Уже почти ушли — и тут в нас страшный удар! Это как будто на тебе стеклянный колпак надет и по нему кувалдой кто-то ударил! Немцы обычно били по башням, потому что снаряды в танке вдоль башни уложены. Снаряды от попадания детонируют — и башню сносит. А у нас снарядов-то нет! Но заряжающего всё равно убило…
Кое-как довёл танк до ложбины на дороге, корпус вроде как за бруствером спрятался. Так и не понял до сих пор, пошёл бы танк дальше или он уже окончательно остановился. Надо вылезать, ведь внутри дальше делать нечего! А вылезать можно только наверх, в этом танке всего один люк. Полезли по очереди. Только я из люка вылез и на броню встал — ещё удар! Меня метров на восемь отбросило. Я плашмя распластался на пыльной дороге, как на перине. Пыль столбом! Лёня меня поднимать подбежал. И тут третий удар! До сих пор помню: у Лёни в голове мгновенно образовалась огромная дырка, осколок туда большой попал. Он успел руку мою поднять, в неё осколок тоже попал. Поворачиваюсь к танку — в люке искромсанный механик висит, его просто на куски разорвало…
Вскочил — и бегом к своей самоходке! Я же её бросить никак не мог, и экипаж меня бы никогда не бросил. Все драпанули, а мои стоят, ждут… Точно так же «ИС» после боя стоял, ждал своего командира.
Бегу, и тут в какой-то момент мне показалось, что какая-то сила меня в спину как ударит! Но на самом деле ничего меня не ударило. А я зачем-то наклонился за обломком кирпича, который был мне совершенно не нужен. И тут прямо надо мной снаряд пролетает и бьёт в угол дома! Подбегаю к своим и слышу залп «зверобоев», наших стомиллиметровых пушек. Почти сразу оставшиеся два «тигра», которые целенаправленно за мной охотились, загорелись…
А всё же это на открытом месте происходило! Кто-то увидел и доложил командиру танкового корпуса: «Какой-то смертник-танкист четыре «тигра» сжёг, один подбил! Но почему-то не стал бить остальные и дал задний ход. Что ему помешало?».
Вижу — подъезжает «виллис» командира корпуса: «Товарищ младший лейтенант, вас к генерал-лейтенанту». Подхожу к командиру. Он меня обнял, поцеловал, героем назвал. И говорит: «Как ты с этой малютки-самоходки оказался в «ИС»? Откуда ты знаешь, как там стрелять?». Отвечаю: «Да я же танкист, училище танковое закончил. И вообще учился на таком танке, где я один в башне».
Тут к нам подходит командир полка «ИС»: «Герои мне нужны! Дам тебе новый «ИС», истребителем «тигров» и «пантер» будешь!». Отвечаю: «Спасибо, конечно, но я в свой полк поеду». В полку меня все поздравляют! Один замполит не поздравил, принципиально…
Герой-то я герой, но, оказывается, своими действиями я скомпрометировал гвардейцев-танкистов! Если бы я не появился, то они списали бы всё на боевые потери. А теперь надо объясняться: почему командира в танке не было, почему бросили «ИС» и вообще почему драпанули? Да ещё плюс ко всему обидно было осознавать, что какой-то беспартийный (!!!) самоходчик из брошенного «ИС» столько «тигров» сжёг!
Думали танкисты, думали, как им из этой некрасивой ситуации выкрутиться, и придумали!.. Назначают меня в разведку боем на город Радзимин. По замыслу командования, батарея — пять самоходок — должна пройти в город по дамбе. Только мы подъехали к дамбе на рекогносцировку, как нас накрывает немецкая артиллерия! Мне осколком перебивает нос, наводчику осколок попал в живот. Рядом со мной был комбат, капитан Шабанов, он руку в сторону держал — ему руку перебило. У меня лицо всё в крови, поэтому я со своим экипажем в разведку не иду! А когда позже меня в тыл повезли, вижу — на дамбе четыре факела горят, наши самоходки… Меня послали на верную смерть: нет свидетеля и участника боя с «тиграми», нет и объяснений. А все мои победы — танкистам! Но им не повезло, опять я живой остался…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
