— Мы присмотрим за ней, если ты уедешь во Францию…
Джина пристально посмотрела на подругу, немного подумала и ответила:
— Я буду очень признательна.
Хилари слегка обняла ее и уловила свежий цитрусовый запах.
— Приятно было поболтать, — тепло сказала она. — Береги себя.
— Постараюсь, — почти равнодушно проговорила Джина.
Поздно вечером, закрыв столовую, Лоренс пошел в кабинет к Хилари — сказать, что Софи осталась мыть посуду на кухне и что ему не нравится, как она выглядит. Девочка и раньше была бледная, а теперь и вовсе осунулась. Может, Хилари с ней поговорит?
— Хил…
Склонившись над столом, она писала имена сотрудников на листочке бумаги. Справа лежал незаконченный рабочий график.
— Да?
— Как тебе кажется, у Софи все нормально? Выглядит она неважно.
— Она всегда выглядит неважно.
— Сегодня особенно.
Не отрываясь от работы, Хилари спросила:
— Так спроси у нее сам.
— Я не мать.
Она резко обернулась.
— А это тут при чем?
— Может, у нее просто месячные. О них она мне точно не скажет.
Хилари подумала, вздохнула, пробормотала: «Ну ладно, дай мне еще десять минут», — и вытащила из-под графика какую-то папку.
— Смотри.
Это оказался буклет с фотографиями Хай-Плейс. Лоренс кивнул:
— Шикарно.
— Двести двадцать пять тысяч фунтов. Я сегодня видела Джину.
Лоренс прислонился к стене напротив стола.
— Правда?
— Да, она шла от Ви. По-моему, она нисколько не расстроена продажей дома.
Молчание.
— Разве?
— Ну да. Видимо, не хочет жить там без Фергуса. И я ее понимаю: это не дом, а салон дорогой мебели. Она подумывает уехать во Францию.
— Неужели?
— Вроде как в По. — Хилари подняла глаза на Лоренса. — Тебе неинтересно?
Лоренс слегка пожал плечами, и это движение навело Хилари на мысль, что он очень красивый мужчина. Господи, какой же он красивый!
Чтобы скрыть свои чувства, она выпалила:
— Мне кажется, переезд во Францию пойдет ей на пользу, как считаешь?
Он снова пожал плечами и закрыл глаза.
— Пожалуй…
— Я к тому, что теперь ничто не держит ее в Уиттингборне. Я пообещала ей присматривать за Ви.
Лоренс очень медленно оторвался от стены, сдвинув календарь, и так же медленно закрыл дверь. Хилари внимательно за ним наблюдала: что-то в его движениях и перемене атмосферы в этой крошечной захламленной комнате не позволило ей вымолвить ни слова. Она лишь смотрела, как он отошел от двери и оперся на край стола, повалив банку с ручками и помяв рабочий график.
— Хилари, — промолвил Лоренс.
Она молча разглядывала его лицо и голубую рубашку под белым фартуком, такую знакомую и родную.
— Я не хотел говорить тебе об этом сегодня, но беседа приняла неожиданный поворот, и теперь мне придется… Я не хотел говорить, потому что не знал как. Скажу прямо. Вряд ли для моего признания найдется подходящее время, так что тянуть не буду. — Он чуть опустил голову и смотрел прямо на нее — серьезно и уверенно, почти как отец на ребенка. Таким же серьезным тоном он произнес: — Я влюбился в Джину.
Наступило молчание, которое показалось Хилари очень долгим и тревожным. Оцепенев, они оба прислушивались к словам, буквально повисшим в воздухе. Потом Хилари почувствовала, как ее руки впились в лицо, в очки, сорвали их и швырнули на стол. Она услышала крик — ее собственный крик, рвущийся из груди.
— О нет! — кричала она. — Только не это! О, Лоренс, только не это!
ГЛАВА 11
— Миссис Хеннел прислала африканскую фиалку, — сказала Кэт Барнетт. — А мистер Паже предложил заняться клумбами.
Дуг фыркнул. Он уже два раза ходил к Дэну в больницу, но Кэт стеснялась его навещать.
— Ты ни в чем не виновата, — вновь и вновь повторял Дуг. — Сердечный приступ может случиться у всякого, даже если он целыми днями лежит в кровати.
— Миссис Ситчелл так не думает.
— Неудивительно.
— Она уже наверняка слепила для меня восковую куклу и колет ее иголками!
— Ну, это мы скоро узнаем, — пошутил Дуг. — Когда у тебя нога отвалится.
Кэт подошла к окну, выходящему во двор, и приподняла занавеску.
— У нас был такой счастливый квартальчик…
— Не сходи с ума, дорогая.
— О, глянь, пришла эта бедная девочка.
Дуг поднял голову и увидел в окно Софи Бедфорд. На ней были джинсы и огромная синяя рубашка. Волосы она заколола наверх, так что шея казалась особенно длинной.
— Приятно видеть здесь молодых…
— Вроде бы миссис Ситчелл ушла в больницу. Пойду скажу.
Дуг раскрыл газету на программе скачек.
— Пригласи ее на кофе.
Он принялся читать. Вечером будут скачки в Йорке. Скорее бы уж закончился сезон скачек по плоским трассам и начался стипль-чез!.. В окно Дуг увидел жену: Господи, ну и толстуха она по сравнению с Софи! Ей категорически противопоказаны леггинсы — с такими-то бедрами! Софи была немного выше Кэти выглядела чересчур серьезной. Да и подбородок задрала обиженно, даром что улыбалась. Красивая девочка. Или по меньшей мере хорошенькая, особенно когда так славно закалывает волосы.
Кэт часто говорила, что на долю Софи выпало слишком много страданий. Дуг не соглашался: чем раньше узнаешь, как жестока судьба и как правильно держаться на плаву, тем лучше. Взять хоть их с Кэт — сколько лет они гнули спину или вообще не могли найти работу, прозябая в дешевых мотелях и общежитиях! Только после пятидесяти гол удалось кое-как устроиться. Софи Бедфорд хотя бы живет в достатке, имеет собственную ванную (а не делит ее с одиннадцатью другими людьми) и не думает, что вся жизнь — лишь длинная вереница дождливых понедельников.
Она попятилась, и рука Кэт соскользнула с ее плеча. Затем Кэт пошла обратно в дом, запахнув жилет, словно бы почувствовала, что Дуг разглядывает ее фигуру. Под жилетом на ней была розовая футболка с огромным попугаем. Наверное, после пятидесяти уже не стоит носить розовое. А попугаев в особенности. Хотя на Ви Ситчелл и розовое, и красное, и фиолетовое смотрятся превосходно — вот ведь штука!
— Не придет, — сообщила Кэт. — Она вежливо сказала, что у нее есть ключ от бабушкиной квартиры и она хочет просто побыть одна и немного подумать.
Дуг прикурил сигарету и глубоко затянулся.
