— Вот у твоей Регины это понимание с детства откуда-то, — заметила Катя.
— Да, насмотрелась на наши скандалы.
— Нет, мне кажется, что теперь они, молодые, совсем другие.
— Не все, но большинство, они ведь родились с тем, что нам даже в кино не показывали: вкусную еду, красивые вещи, путешествия. Они понимают, что реально это могут все иметь, обладать. Потому стремятся в вузы, учатся бизнесу, хотят получить престижную работу, которая откроет двери в мир благополучия. А мы, на что мы могли рассчитывать?
— Получить в подарок на день рождения небо, — вспомнив, рассмеялась Катя.
— Однако ты тоже не захотела пользоваться только обещанной любовью и виртуальными подарками, — упрекнула подругу Маша.
— Я как раз решила Димку бросить, когда все это вещественное, материальное стало появляться.
— И не смогла воспользоваться этим материальным.
— У меня другое дело. Сам Димочка дошел, что так дальше жить нельзя. Поборол мечты и делом стал заниматься. Знаешь, как мы с ним за год развернулись? Теперь нас рекомендуют как надежное агентство. Димка название придумал.
— Какое?
— «Берд». Птица по-английски.
— Помню.
— Штат сотрудников будем увеличивать. Обслуживание иностранцев, сопровождение сделок. Хочешь у нас работать?
— Уже поработала, — грустно вздохнула Маша. — Я вам всю репутацию подмочу. Когда после отъезда дочки за рюмку взялась, думала: ну что с того, выпью одну, другую, веселее на душе. Потом поняла, что не могу остановиться. Что мне даже на нее смотреть нельзя. Но после визита к Афанасьеву сорвалась! Обрадовалась, работу хорошую нашла, решила сама с собой отметить. Не помню, сколько дней отмечала. Очнулась, когда он позвонил. Заявилась к нему в таком виде, думала, даст от ворот поворот. А он заставил привести себя в порядок и приступать.
— Ему выгодно было, что ты соображаешь слабо и что тебя можно за бутылку развести.
— Я с такого похмелья была, голова раскалывалась, все время выпить хотелось.
— Выпила? — с укором произнесла Катя.
— Выпила!
— Может, тебе полечиться надо? А, Маш? Мы тебе в анонимную клинику устроим.
— Нет-нет, я сама, ты что? В клинику для алкоголиков? А Регина, а мама?
— Что ты думаешь, мама ничего не видит? А Регина, когда приедет, и так догадается.
— Мама очень плохо себя чувствует. Ей не до меня!
— Ты же сама говоришь, что подозревает, будто ты кого-то ждешь.
— Наверное, подозревает. Я вся извелась. Следователь во сне снится. И охранник из отеля, который все бочку на меня катит.
— Ему выгодно. Иначе вся вина на нем. Как это у него под носом в отеле мошенники такие дела делают? А так вот ты и есть мошенница, на тарелочке. Сам поймал, сам милиции преподнес.
— Конечно, немец бушует, деньги свои требует.
— С кого?
— С того, кто остался. То есть получается, что я крайняя. Но пока, слава Богу, я как свидетель по делу прохожу. Но если они меня в подозреваемые запишут, то…
— А от кого это зависит?
— Черт их знает, от кого!
— Машка, как я сразу не догадалась! У нас в фирме нотариус есть, у него друг адвокат. Говорит очень хороший. Нам с Димкой как-то его предлагал. Если что…
— Зачем вам адвокат?
— Так, на всякий случай. У нас от тюрьмы и от сумы никто зарекаться не может. Особенно когда бизнесом занимаешься.
— Мне кажется, что адвоката берут, когда уже… — Маша не могла произнести слово обвиняемая. Она даже думать об этом не хотела.
— Не обязательно. На Западе, как только попадают в руки правосудия, все кричат: «Вызовите адвоката!» В кино сама видела.
— Я уже столько наговорила! — махнула рукой Маша.
— Все равно. Мы с Димкой на неделю уезжаем в командировку, а потом я тебя с этим адвокатом свяжу.
— Катя, — Маша села, сложив перед собой руки, — кто будет платить за него? Слышала, что у крутых адвокатов почасовая оплата.
— Не беспокойся.
— Я не могу постоянно жить за чей-то счет. За учебу Регины платит Людвиг. Ты за адвоката.
— Если у нас с Димкой дела пойдут хорошо, и у тебя все будет в порядке, ты не будешь… — у Кати не поворачивался язык напомнить про водку, — тогда отработаешь.
— Не знаю. Надо подумать!
Глава пятнадцатая
Подумать Маша не успела.
На следующий день ее взяли под стражу.
Когда в доме производили обыск, маме стало плохо, ее увезли в больницу. А Машу в камеру.
— Я ничего не знаю, — безутешно плакала она в тюрьме, когда сокамерницы просили назвать, по какой статье ее обвиняют.
— Мошенничество, — небрежно бросила надзирательница, когда изображающая из себя даму соседка по камере принялась выпытывать. — Подруга твоя по ремеслу. Только ты со своими подельниками мелко плаваешь! У вас сотни, рублики. Она иностранца на миллион баксов развела.
— Одна? — Дама, нарочито разодетая во все черное, с уважением посмотрела на Машу, забившуюся в угол.
— Нет, в компании. Те сбежали. Ее одну за всех ответ нести оставили.
— Я ничего такого не делала, — разрыдалась Маша.
— Все так говорят, — усмехнулась надзирательница.
— Я хочу позвать адвоката. — Вдруг вспомнив наставления Кати, Маша прекратила плакать и вытерла грязными руками глаза.
— Хочешь — позови, — рассмеялась та ей в лицо и, хлопнув металлической дверью, задвинула засов снаружи.
— А как? — растерянно прошептала Маша, оглядываясь на товарок по камере.
— Ты не реви, не корова ведь, — подсела к ней дама в черном. — И, посмотрев внимательно в глаза Маши, спросила: — Мы с тобой нигде не пересекались, что-то голос мне твой знаком?
— Нет-нет, — испуганно замотала головой пленница. — Если вы тюрьму имеете в виду, я вообще тут первый раз. Я же не бандитка!
— А нас ты что же, бандитками считаешь?
— А кто же вы? — округлила глаза Маша.
— Ну-ка посмотри на меня.
Женщина, грубо схватив Машу за подбородок, притянула к себе.
— Господи, ну какая из тебя мошенница, что они там плетут? Сначала вытри морду от соплей.
— Я не собака, чтобы… — Маша хотела продолжить, но мысль о собаке навела ее на воспоминания об этой даме в черном. В памяти всплыло, где они с ней встречались. — Ой, — воскликнула Маша, — мы с вами действительно знакомы!
— Ну вот, а говоришь первый раз! — заулыбалась та.
