Он начал в нервном возбуждении заламывать себе пальцы, губы его затряслись, в глазах заблестели слезы. Раффлз взял его за плечи и грубо встряхнул.
– Слушай меня, идиот! Если бы нас застали здесь всех троих, ты соображаешь, какие были бы последствия? Мы уже через пару месяцев висели бы в один рядок на площади Ньюгет. Ты разговариваешь сейчас так, словно мы сейчас находимся в клубе и ведем светскую беседу. Ты понимаешь, что теперь уже час ночи, а свет еще горит и внизу у нас лежит труп? Ради бога, соберись с мыслями и делай все то, что я тебе буду говорить, иначе сам станешь таким же трупом. Это ясно?!
– Лучше бы я действительно умер! – захныкал Раттер. – Или взял бы у него револьвер и сам застрелился. Он до сих пор лежит там, внизу, под ним. Боже! О боже мой!
Колени у него подкосились, он более не мог стоять на месте. Нам пришлось подхватить беднягу с обеих сторон и осторожно спустить вниз по лестнице, а потом вывести на свежий воздух. Вокруг стояла тишина, слышалось только тихое всхлипывание нашего бедолаги, который буквально висел у нас на руках. Затем Раффлз на минуту вернулся в дом, чтобы потушить свет. Входные ворота отпирались изнутри, и мы аккуратно закрыли их за собой. Только звездный свет играл на разбитом стекле и отполированных шипах забора. Все здесь оставалось таким, каким было и до нашего появления.
Мы скрылись, и я не буду вдаваться в подробности, как это все происходило. Похоже, наш убийца решил сам погубить себя. Он был опьянен своим поступком и теперь доставлял нам больше неудобств, чем могли бы это сделать шестеро мужчин, захмелевших от вина. Снова и снова мы угрожали ему, говоря, что бросим его, что просто умоем руки и удалимся прочь. Но нам постоянно везло, госпожа Удача шла нам в ту ночь навстречу. Мы не встретили ни единой души за все то время, когда добирались до станции. Ну а потом уже никто бы и не вспомнил трех молодых людей со сбитыми набок галстуками, видимо вдрызг пьяных, потому что двое явно поддерживали третьего. Тем более что все газеты на следующий день уже писали о более интересном событии, а именно о трагедии в доме ростовщика…
Мы успешно добрались до моего дома, но я отправился к себе один, а эти двое последовали в «Олбани», и Раффлза я после этого не видел двое суток. Когда я утром зашел к нему, выяснилось, что дома его нет и никакого сообщения для меня он не оставил. Когда он появился снова, газеты все так же взахлеб обсуждали убийство. А человек, совершивший его, уже благополучно плыл из Ливерпуля в Нью-Йорк третьим классом.
– Спорить с ним было бесполезно, – рассказывал мне впоследствии Раффлз. – Он собирался либо во всем честно признаться полиции, либо покинуть эту страну. Поэтому я отвез его в свою студию, переодел до неузнаваемости, и оттуда мы отправились вместе в Ливерпуль. На его месте я бы только сидел себе спокойно да радовался, что все вышло именно так, но, в общем, он был где-то прав в своей тревоге. Уже позже мне удалось выяснить, что полиция все же считала его главным подозреваемым и уже даже был выписан ордер на его арест. Они сочли вырезанное стекло специальной уловкой, не более того. Вот ведь идиоты, а? Но теперь этот ордер уже никому не пригодится, и я не буду об этом сильно горевать.
С тех пор прошли годы, и, надо признаться, я об этом тоже ни чуточки не горевал.
Все по закону
– Ну, – начал Раффлз, – и что ты на все это скажешь?
Прежде чем ответить, я внимательно прочитал объявление, которое так заинтересовало моего друга, еще раз. Оно располагалось на последней странице «Дейли телеграф» и гласило:
«Вознаграждение в две тысячи фунтов. Вышеозначенная сумма может быть заработана любым человеком, достаточно квалифицированным, чтобы выполнить одну весьма деликатную миссию, которая предполагает наличие определенного риска. Обращаться телеграммой в Лондонскую службу безопасности».
– Я считаю, – отчетливо произнес я, – что это самое необычное и удивительное объявление, которое когда-либо было официально опубликовано в газете!
Раффлз усмехнулся:
– Не совсем то, что я ожидал услышать, Зайчонок. Но все же оно действительно удивительное. Это ты точно подметил.
– И ты только посмотри на эту сумму.
– Внушительная.
– Но что это за миссия? Да притом рискованная…
– Да, изложение сути дела в каком-то смысле достаточно смелое, если не сказать больше. Но самое интересное заключается в том, что заявление на участие в данном мероприятии требуется отправить телеграммой на телеграфный адрес. Таким образом, объявление подавал какой-то непростой тип, и что-то заманчивое в его затее присутствует. Одним словом, он буквально вычеркнул из списка желающих миллион тех, кто отвечает на подобные объявления каждый день, если только способен купить почтовую марку. Мой запрос поначалу стоил мне пяти фунтов, потом, правда, я составил другой, покороче.
– Не хочешь ли ты сказать, что решился участвовать в погоне за этими деньгами?
– Именно так, – кивнул Раффлз. – Премия уж больно привлекательная. И мне хочется добыть две тысячи фунтов, как, наверное, любому другому здравомыслящему человеку.
– И ты указал в телеграмме свой адрес, имя и фамилию?!
– Ну что ты, Зайчонок, конечно, нет. Ты прекрасно знаешь, что, когда я чую что-то интересное, но, скорее всего, нелегальное, я становлюсь во сто крат осторожнее. Я написал такой адрес: «Мистеру Гласпулу, Кондуит-стрит, дом 38, для передачи через мистера Хикки». Это мой личный портной. Сразу после того как я отправил телеграмму, я зашел к нему и заранее предупредил, что ожидаю получить сообщение на его адрес на это необычное имя. Он обещал переслать ответ в тот же миг, как только получит его. Не удивлюсь, что именно мне этот загадочный заявитель и предложит встретиться!
В тот же миг во входную дверь кто-то постучался, и мой друг стремительно бросился в прихожую. Однако уже через несколько секунд он вернулся в комнату. Лицо его сияло, а в руке он держал распечатанную телеграмму.
– Ну, что я говорил? Что ты теперь мне на это скажешь? – победно произнес он. – Вот и объявился небезызвестный работник отдела безопасности, адвокат, сотрудник полиции мистер Адденбрук. И что ты думаешь? Он просит именно меня о немедленной встрече!
– Так ты с ним знаком?
– Наслышан о нем, не более. И надеюсь только, что меня-то он точно не знает. Это тот самый специалист, который два месяца возился с делом Саттон-Уилмера и очень близко подошел к разгадке. Правда, до сути так и не докопался. Все еще тогда удивлялись, почему его не уволили. Зато он прекрасно знает всю изнанку преступного мира, и все мошенники очень боятся, если за них решается взяться сам Беннет Адденбрук. Наверное, он единственный человек, который осмелился подать такого рода объявление, не опасаясь последствий и не вызывая подозрений. Это на него похоже. Но я уверен, что на дне всей этой затеи лежит что-то не совсем законное. И самое странное в этой истории – это то, что я сам подумывал о том, что в случае чего, если уж мне потребуется помощь адвоката, я обращусь именно к Адденбруку.
