В памяти Алрики всплыли события вчерашнего дня, вечера, а главное — ночи. Она посмотрела в лицо Барта. На нем читалась такая нежность, что она чуть не расплакалась от счастья. Неужели все это — правда?
— Доброе утро, милая, — поприветствовал ее Барт, ставя поднос на кровать рядом с Алрикой.
— Доброе утро. Ой, Барт, как здорово! — Она с благодарностью приняла чашку своего любимого кофе со сливками.
— Мальчишки давно проснулись, позавтракали, Молли я отпустил, потому что сегодня воскресенье и я вполне могу с ними побыть, она только приготовила еду на день, — сообщил Барт.
— Как — отпустил Молли? — испугалась Алрика. — Барт, ты что? Ты же не знаешь, во сколько их кормить и чем, какие витамины давать, когда и во что переодевать и где что лежит, что им можно и нельзя… А если они начнут капризничать, реветь и звать маму и няню?
— Утешить я их всегда сумею. А насчет остального — Молли оставила мне подробнейшие инструкции.
— Но ведь дети — это же не пульт от телевизора. Их не изучишь по бумажке, — запротестовала она.
— Не волнуйся, дорогая. Я справлюсь, — заверил ее Барт.
Что ж, может, оно и к лучшему, подумала Алрика. За один день он больших бед не натворит, зато это будет хорошая проверка Барта на прочность и серьезность намерений. Он лишний раз убедится, что без нее не обойдется, и заодно поймет, готов ли он терпеть неудобства, связанные с наличием в доме малышей, и настолько ли сильна его любовь к ним.
— Хорошо, — согласилась она. — Но помни, что я доверяю тебе самое дорогое.
Этот рабочий день для Алрики стал нелегким испытанием. Она совершенно не могла отвлечься от мыслей о том, как дела у Барта и детей, и предпринимала над собой героические усилия, чтобы звонить им не чаще, чем раз в час.
Мэри с удивлением отмечала, что взгляд начальницы совершенно стеклянный и она только делает вид, что слушает отчет.
— Алрика, с вами все в порядке? — участливо поинтересовалась она.
— Что? А… Да-да, извини, Мэри, я немного задумалась, — спохватилась Алрика. — Просто мне надо сделать один звонок… — И она в сотый раз помчалась к телефону.
Впрочем, как оказалось, беспокоилась она совершенно напрасно. Вернувшись домой, она застала довольных и счастливых детей, оседлавших Барта и катающихся у него на закорках.
— Нно, лошадка! — кричали Томми и Сэмми.
Барт издавал великолепное ржание, подпрыгивал, «бил копытом» и скакал вокруг дома, придерживая детей за спиной, чтобы они не свалились.
Алрика остановилась у калитки и с улыбкой умиления наблюдала за этой картиной.
— Мама, мама, скорее к нам! Мы ездим на лошади! — крикнул Том.
— Хочешь, Барт и тебя покатает? — великодушно предложил Сэмми, которого учили, что женщинам надо уступать место.
— Спасибо, я как-нибудь на своих двоих, — улыбнулась она. — Вы обедали?
— Так точно, мэм! — шутовски отчитался Барт. — Каша съедена, витамины выпиты, днем немного поспали, теперь готовимся к родео!
— Только не говори маме, что я ревел! — громким шепотом сказал Сэм на ухо Барту.
— Конечно, мы же договорились, — подмигнул Барт.
— Да? А что случилось? — встревожилась Алрика. — Сэмми! Я все слышала. Ну-ка рассказывай.
— Мы немного поссорились с Томми, — со вздохом признался Сэм. — Из-за того, кто первый будет кататься. Но мы уже помирились, Барт сказал, что покатает обоих.
Дети слезли со спины Барта и, радостно повиснув на руках Алрики, потащили ее в дом. Барт шел рядом с ними. Все трое наперебой рассказывали, как весело и здорово провели день.
— И ты знаешь, Рики, они меня научили такой классной игре! — поделился Барт. — Надо будет непременно попробовать поиграть в нее всем вместе.
Что происходит на свете? Алрика смотрела на трех мужчин — одного взрослого и двух маленьких, которым было так здорово и весело друг с другом и которые так радовались ее возвращению с работы. И не верила своим глазам.
Неужели у Барта действительно проснулись серьезные отцовские чувства? И неужели у него снова проснулись чувства к своей жене?
ГЛАВА 8
— Может быть, немного покатаемся на лодке перед сном? — предложил Барт.
— На лодке! На лодке! — оживились мальчишки. — Мам, разреши, ну мам!
— Хорошо, давайте покатаемся, — согласилась она. — Только недолго.
Через пять минут все уже были в машине. Алрика сидела рядом с Бартом и вспоминала, как они любили вечерние катания в давние времена, когда их крошек еще не было и в проекте. Отражение заходящего солнца мерно колыхалось в притихшей вечерней воде, они выводили моторку в самые живописные уголки бухты и подолгу сидели, любуясь неторопливым бегом волн…
— А у меня вот что, — вывел Алрику из задумчивости вредный голосок Тома.
Том достал из кармана резинового зайца и с ехидной мордашкой поддразнивал Сэма.
— Давайте вернемся. Я возьму гризли! — заявил Сэм.
— Нет, не вернемся! Кататься хочу! — заволновался Том, который хотел остаться вне конкуренции.
— Мальчики, не ссорьтесь! — Алрика укоризненно посмотрела на сыновей. — Я всегда вам говорю: учитесь делиться. Играйте зайцем по очереди.
— Нас ждет океан! — поддержал ее Барт. — И лодка. В ней места на всех хватит. Ведь мы же едем кататься на моторке, это будет весело, и вам игрушки не понадобятся.
— Покупаю им все в двойном экземпляре, — пожаловалась ему Алрика. — И все равно они умудряются соперничать. Помнишь пуму и льва? Они устроили скандал из-за того, где чья игрушка, пришлось купить им вторых пуму и льва, чтобы они не передрались из-за этого. Они тут же успокоились, и теперь вторые пума и лев хранятся на чердаке, а Томми и Сэмми распределили первых любимцев между собой.
Дети примолкли, и только изредка с заднего сиденья слышалось тихое ворчание Сэма, который досадовал, что оказался менее предусмотрительным, чем брат, и не догадался захватить себе игрушечного спутника.
Как только Барт остановил машину рядом со станцией, малыши забыли обо всех игрушках на свете. Они кинулись наперегонки к домику и повисли на ручке двери.
— Я первый! Нет, я!
— Подождите, подождите! — Алрика достала связку ключей и принялась отпирать станцию. — Будьте осторожны, я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас упал в воду.
Барт принес со склада мотор и установил его на одну из красивых лодок, покрашенную белой и голубой красками. Когда замок с цепи, которая приковывала лодку к берегу, был снят, а ворота, отгораживающие крошечную «гавань» от бухты, открыты, Барт подал руку Алрике, помогая ей войти в лодку, и подсадил детей.
Она усадила Тома и Сэма на скамейку и снизу вверх смотрела на Барта — как он, загорелый, босой, с подкатанными джинсами, отталкивает лодку от причала и сам забирается в нее с ловкостью Тарзана.
