У нее были дела поважнее.
Она достала с самого верха шкафа огарок свечи. Чиркнула спичкой. Воск начал растапливаться. Спустя несколько мгновений он уже был мягким и податливым. Марина слепила фигурку.
— Вот так, — сказала она. — Здравствуй, Рита. Здравствуй — и прощай…
Глава девятая
СФЕРА СОЛНЕЧНОГО ВЛИЯНИЯ
«Зря я туда ходила, — подумала Рита. — Каждый раз говорю себе, что никогда больше не пойду, и все равно иду, чтобы снова почувствовать себя бедной родственницей, явившейся за подаянием! Можно подумать, что мы с мамой просим об этой самой помощи… Вроде живем сами, наоборот, Ваське постоянно помочь пытаемся…»
Особенно жаль было мать. Рита снова вспомнила, как вчера та стояла в очереди за пенсией, потом счастливая бегала выбирала платье…
«Что нового произошло? — усмехнулась про себя Рита, пытаясь успокоиться. — Ни-че-го… Все то же самое. Просто у них свои воззрения на правильное воспитание… Все свое. Каждый бьется за собственное местечко под солнцем. Потеплее, поуютнее…
А ты, Рита?»
Она открыла дверь.
Из кухни доносился голос Сережи. Он пел.
— «Звездочка моя ясная, — пел он старую песню, — как ты от меня далека…»
Получалось трогательно и немного забавно. Голос у него был хороший.
Анна Владимировна улыбалась — и Рита ощутила, как же она благодарна этому человеку. Рядом с ним мама забывала и о Васькиных проблемах, и о папиной смерти, такой нелепой и неожиданной, что Рите до сих пор казалось — он просто уехал, а не умер. Он скоро вернется…
Мама обернулась и сказала:
— Кажется, нам готовят ужин, Рита. Наши мальчики…
И Рита снова вспомнила мрачную, напряженную обстановку в Васькином семействе.
Борется ли она за место под солнцем, снова задалась она вопросом.
«Нет, — подумала она, улыбаясь. — Я борюсь за сферу солнечного влияния».
— «Поздно мы с тобой поняли, — продолжали уже вдвоем Сережа и Ник, на два голоса, — что вдвоем вдвойне веселей… Даже проплывать по небу, а не то что жить на земле…»
— Ну Карузо просто! — всплеснула руками Анна Владимировна. — Особенно младшенький…
Застигнутые врасплох, Сергей и Ник засмущались.
На обоих были фартуки и почему-то шляпы.
— Ну, фартуки, это понятно, — рассмеялась Рита. — А шляпы зачем?
— Для осознания торжественности момента, — ответил Сережа. — Ужин — это торжество. Праздник. Особенно в кругу близких по духу людей… Следовательно, и готовить его надо с соответствующим настроением… Все не так просто.
Ник еще не совсем оправился после болезни — был немного бледен, но ему стало теперь намного лучше. И заслуга — главная заслуга! — принадлежала именно Сереже.
Рита это понимала и ценила.
— И что вы приготовили на ужин? — поинтересовалась она. Запах и в самом деле был манящим. — Что-то вкусненькое…
— Рыбу, — пояснил Ник. — Сережа сказал, что сейчас пост. И из-за еды увеличивать количество грехов банально и скучно…
Слово «банально» он выговорил особенно старательно, тайком оглянувшись на нового друга — правильно? Тот кивнул.
Они рассмеялись — два заговорщика… Луч уходящего солнца прорвался через оконное стекло, поиграл с Сережиными волосами. На одно мгновение они у него стали золотистыми, и Рита не могла оторвать от него глаз. Он был сейчас похож на сэра Ланселота из «Экскалибура». Она невольно сделала шаг в его сторону — ей ужасно захотелось дотронуться до позолоченной солнцем пряди, и луч коснулся ее протянутой руки. Она испугалась, отдернула руку и отпрянула назад. Он поднял глаза и смотрел на нее с немым удивлением — как будто и она вдруг таинственным образом преобразилась под действием закатного солнца, превратилась из уставшей, не очень-то счастливой женщины в королеву Джиневру.
«Даже сказки у нас одинаковые», — подумала Рита.
— Мама! — восхищенно воскликнул Ник. — Как тебе идет солнце! Ты теперь очень похожа на прекрасную королеву! Помнишь? Ту самую… Из Нарнии. Правда, мама!
Она молчала, пытаясь понять происходящее с ней.
Почему-то вдруг стало легко, и появилась глупая, детская мысль: «Этот человек с золотыми волосами должен быть моим, Господи! Раз уж Ты так долго не давал мне счастья, то, может быть, именно потому, что знал — принцы есть, иногда они появляются, главное — дождаться их, увидеть, понять, что именно это и есть он, твой принц?»
— Рита, — сказал «принц», — что ты так на меня смотришь? У меня появился второй нос?
Рита засмеялась.
— Нет, — покачала она головой. — Это у меня, кажется, появился третий глаз…
Они с Ником переглянулись.
— Ты видишь? — спросил Сергей с сомнением в голосе. — Мне кажется, у нее ничего нет. А тебе?
Ника тоже уставился на Риту и покачал головой:
— Я тоже не вижу никакого такого третьего глаза.
— Господи, до чего умные ребята, — вздохнула Рита. — Так и радуете меня своими шуточками… Лучше давайте вашу рыбу. Мы с мамой ужасно проголодались…
— Вы же из гостей.
— Давай лучше не вспоминать о нашем визите, — попросила Рита. — Так хорошо дома, с вами… Не будем омрачать красоту момента, ладно?
Ужин прошел в разговорах — легких и веселых. Вернее даже сказать — пролетел. Солнце уступило место темноте, но впервые за долгие месяцы это не напугало его. Темнота стала теплой, нежной, наполненной — он украдкой посмотрел на Риту. Может быть, потому, что теперь рядом с темнотой была она?
Рита сидела задумчивая, подперев подбородок кулачком. Ее глаза смотрели на него — и так странно, словно она сейчас видела перед собой что-то другое, манящее ее, вызывающее мечтательность.
— Кажется, некоторым пора спать, — очнувшись, сказала Рита, выразительно посмотрев на Ника.
— А почитать?
— Похоже, некоторые считают, что пережитая болезнь даст им какие-то особенные привилегии, — сказала Рита таким же тоном. — Лично я считаю это неправильным.
— Ма! Я же не прошу тебя читать! — возмутился Ник. — Я прошу Сережу!
Анна Владимировна мягко дотронулась до Никиной руки.
— Ник, — сказала она, — пойдем, дружок. Я тебе почитаю… Ты же понимаешь, что мама и дядя Сережа хотят поговорить? Они друзья. Мама же не мешает тебе играть с Артемом?
— Но Сережа — мой друг! — возразил Ник. — Правда, Сережа?
— Но и мамин тоже…
Анна Владимировна решительно подняла Ника со стула:
— Пошли, радость моя… Если Сережа тебе друг, надо все-таки и друзьям давать отдохнуть.
Она что-то зашептала ему на ухо, что до Риты донеслось только обрывками — «ты же не хочешь… ты большой уже мальчик… надо и о маме заботиться…».
