Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
— Но я не знаю, где оно!
— Счастливый молодой муж Александр Золотогривенный не только умелый полководец, но и крещен в православную веру. Возможно, он что-то знает о делах и промахах Византии. Посоветуйся с ним, великий князь.
Владимир задумался, не ответив вождю ятвягов. А тот вдруг напомнил:
— Кстати, нам пора к продолжению свадебного пира. Сын мой проводит тебя, великий князь, а я задержусь. Молодая мать сына родила, надо и ее поздравить, и младенца поглядеть.
— Когда тебя ждать, великий жрец?
— Завтра к обеду. Пускай попарятся.
— Кланяюсь тебе, вождь ятвягов.
Сын жреца проводил великого киевского князя через поляну к дереву, на котором висело личное оружие князя Владимира.
— Будут ли какие-либо повеления, великий князь? Или пожелания?
— Нет. Прими мою благодарность.
Молодой ятвяг низко поклонился. Владимир надел пояс с мечом и кинжалом, увидев сидевшего под кустом недовольного Ладимира, усмехнулся:
— Обиделся, что не пустили тебя со мной?
— Что ж. Законы у них такие. В Смоленск путь держим, великий князь?
— В Смоленск.
— Ну, тогда пошли, — сказал Тур, появляясь из кустов.
2
По дороге молчали. Великий князь старательно обдумывал все, что сказал ему жрец ятвягов, Ладимир был чем-то весьма недоволен, а Тур хмурился: он глубоко осуждал дурацкие, с его точки зрения, законы ятвягов, запрещавшие личному телохранителю великого киевского князя, давшему роту на верность, входить в их владения…
Следовало отыскать счастливого молодого мужа для серьезного разговора, и Владимир повелел Туру:
— Найди мне Золотогривенного.
— Где?
— Не знаю. Может, в бане.
Недовольный поручением, Тур ушел. Он был очень старательным, но вбил себе в голову, что поручения ему следует давать посерьезнее, а то посылают как безымянного челядинца, а ты — бегай…
— Доволен ли беседой, великий князь?
— Доволен, Ладимир. Хотя надо думать.
В этот раз бегал Тур не зря. Вскоре из бани и впрямь вышел распаренный Александр.
— Звал, великий князь?
— Пошли.
Пришли в огромный сад князя Преслава. Нашли увитую хмелем беседку, уселись.
— Тут вопрос, витязь мой золотогривенный, весьма сложный, — начал Владимир. — Как славян объединить? Бабка моя пыталась, пожаловав им личные права, но равенство еще не есть объединение. Объединить народы способна только общая религия. Согласен?
— Смотря какая религия, великий князь.
— Ну, к примеру, были у меня магометане из Хазарии, потолковали по душам. Только они вина не пьют, а веселье Руси есть добрая винная кружка, да еще — каждому в руки. Как на моих пирах после твоей победы.
— Добро попраздновали, — улыбнулся Золотогривенный.
— Добро. А потому я магометанам и отказал. Евреи приходили, но их религия нам не подходит.
— Они родину утратили.
— Родину вернуть можно, не в этом дело. Религия-то у них племенная. А мы — разноплеменные. Подходит это нам? Не подходит.
— Мы с тобой крещеные, великий князь, — напомнил Ладимир. — Нас бабка твоя крестила.
— Мы с тобой — да. А Русь?
— Да, племенная религия нам не годится, — согласился Александр Золотогривенный.
— Купцы, которые с западными странами торговлю наладили, католическую веру хвалили.
— Тогда уж лучше православие, — проворчал Ладимир.
— Почему лучше?
— Теплее. Потому и бабка твоя многомудрая именно ее и выбрала.
— Думал об этом. Долго думал… Как бы ярмо на нас не надели.
— Почему же ярмо? — удивился Александр. — Я тоже крещен в православную веру и никакого ярма не ощущаю.
— Ты — один, сам за себя решаешь. У меня же — великое княжество. А выход в Черное море Византия в своих руках держит. И весьма сильна. И будет волю свою нам диктовать. Разве не так, Александр?
— Но выход-то есть? — спросил великий воевода.
— Есть. Единственный. Надо как-то заставить Византию просить меня, чтобы я их веру принял. Да не вдруг, не сразу, а с уговорами.
— Это зачем же? — изумился Ладимир.
— Тот, кто просит, всегда руку протягивает. И не с мечом, а ладонь ковшиком сложив.
— Заставить Византию, чтобы она просила Великое Киевское княжение принять христианство на твоих, великий князь, условиях? — Золотогривенный добродушно улыбнулся. — Я принял его без всяких условий и не ощущаю никаких неудобств. Если Великому Киевскому княжению нужна единая религия…
— Религия нужна прежде всего женщинам, — сказал Владимир. — Мужчины всего-навсего дети женщин, ибо женщина продолжает род человеческий.
— Так при чем же тут твои, великий князь, условия? Хочешь оговорить права женщин?
Владимир вздохнул и стал терпеливо объяснять:
— На Руси всегда было, есть и всегда будет женщин больше, чем мужчин. Мужчины гибнут в сражениях, тонут в морях и озерах, раньше умирают. И в этом одна из причин, почему у нас мужчина имеет столько жен, сколько может прокормить и защитить. Это и будет моим первым условием введения у нас православной веры византийского толка. Пусть на время, пусть хоть на пять — десять лет, пока я не оглашу повеления о домах для одиноких женщин и детей-сирот…
— Так вот вы где прячетесь! — К беседке подходил князь Преслав.
3
Смоленский князь что-то весело рассказывал, но Владимир угрюмо молчал, занятый мучившей его думой. Потом спросил вдруг, перебив рассказ:
— Где Византию можно больнее всего ударить? Да так, чтобы она чуру запросила?
Князь Преслав растерянно пожал плечами:
— Не знаю. Далеко от меня.
— А ты, Александр, что скажешь?
Лучший киевский воевода основательно подумал, прежде чем ответить:
— Рассказывали мне, что в стародавние времена, когда еще не было Византийского царства, жители Древней Греции переселялись на побережье Черного моря. Сейчас они платят малую дань Византии, за что она обязана их защищать.
— Ну, это все равно, раз она защищать их обязана. Пошлет боевые корабли…
— Или — не пошлет, — решительно перебил великого князя Золотогривенный.
— Это почему же? — спросил Ладимир.
— Почему ты, Золотогривенный, так думаешь? — уточнил Владимир.
— Да просто потому, что у всякого патриция, входящего в правящий Совет Византии, есть сыновья. И очень многие служат именно на боевых судах. Зачем же во имя переселенцев древних веков губить собственных сынов?
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
