Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
Рассказываю:
сначала и главное – для меня лично – блины дрожжевые. Лучше частично на гречневой муке, но за неимением оной – можно и на пшеничной.
Так вот, дрожжевое тесто. Опара ставится на ночь – ложка дрожжей, ложка сахара, ложка муки, три ложки теплого молока – как все поднимется – теплой водой залить – до желаемого объема – и спать идти. К утру – все бродило, перебродило – заскучало – кисловато стало. Тогда туда муки – желтки, соль, сахар – по вкусу. Поднимется еще раз – в теплом месте – тогда взбить ледяные белки – до крепкой устойчивой пены – и после этого – только слегка перемешать, но не взбалтывать.
Дрожжевые блины – пекутся и сами собой – и всем хорошо. Но в этот раз я оставлю полдюжины – для главного.
Главное – большой такой. Высокий. Красивый. Пирог.
Дно теплой чугунной сковороды выстилается пластом дрожжевого теста (для внешности пирога тесто ставится отдельное, покруче, чем для блинов). Выкладывается отварное куриное филе. Поверх – готовый блин. Лук репчатый – до золотистости пассерованный. Сверху – блин. Потом отварной до полуготовности рис (а можно и гречку, я люблю гречку – но можно и рис), сдобренный сливочным маслом – и сверху опять блин. Потом – грибы, обжаренные в сливочном масле или припущенные в сметане или в сливках. Сверху опять – блин. Потом – зеленый рубленый лук, присоленный и примасленный – и опять – блин. Потом яйца – отварные, рубленые, маслом, солью, перцем – сдобренные – а сверху – нет, не блин, а следующий пласт – дрожжевого теста – и так – чтобы его края – с нижним пластом сошлись.
Выпекать – умеренно, чтобы не подгорел, но пропекся, на более низких температурах, чем обычные дрожжевые пироги, но подольше. В одиночку – не жрать, лопнуть можно.
А вообще – вкусно очень. После этого – сразу – или в церкву – поститься – или к «девкам-на-диете» – скоромиться нездоровым хохотом.
Знаете, что он первое сказал, еще не попробовав даже, а просто – увидев?
– Эх! жаль, что фотоаппарата нету, а в сканер такую красоту не засунешь.
Это очень похоже на голод.
Голод как-то привычнее, и я пытаюсь себя обмануть – будто бы это голод.
Будто от этого чувства можно избавиться.
Салат из зеленой редьки с зернышками граната. Мясо в остром чесночном соусе. Припущенные в сметане белые кольца лука-порея, молодое красное глупое вино – слегка газированное собственной молодой дурью.
Я знаю, что это вкусно и прекрасно – но не утоляет.
И крепчайший черный кофе (восемь ложек на турку) с мягким сыром, резкого аромата, с черным горьким шоколадом – в качестве десерта – кажутся пресными.
Все как картон.
То ли простудилась. то ли влюбилась.
И карамельный крем-ликер, и шоколадное алкожеле, и мороженое с запьяневшей горящей вишней – как картон. Или вообще – будто рот пустой.
Божечки мои!
Баклажаны похожи на морских котиков.
Такие приятные на ощупь, гладкие, округлые, темные, блестящие.
Я не понимаю – почему их некоторые зовут синенькими.
Они так похожи на морских котиков.
Мне и мужчины такие нравятся – гладкие и округлые.
Помидоры похожи черт знает на что, бледно-розовые, огромные, бесформенные, один мой коллега путает и называет их «бычьим выменем».
Зубчики молодого чеснока похожи на зубы – тут все просто, ровные, крепкие, острые, они оформляют еду – ожерельем. Несомкнутые челюсти.
Морковь похожа на искусственный ... – я видела такие в специальных магазинах, оранжевые, слегка изогнутые.
Молчу – на что похожи болгарские перцы, когда у них оторвешь плодоножку (или как там правильно называется этот хвостик), возвратно-поступательным движением – протыкаешь – отрываешь. Мне всегда напоминает процесс открывания бутылки.
Репчатый лук похож на мыльные пузыри. Тертый сыр – на искусственный снег.
У меня такое ощущение – что я ужинаю натюрмортом.
Признание в любви к холестерину.
В жирные сливки мелко порезать твердый жирный сыр, нагревать, пока сыр не растает и сливки не запенятся, медленно вбить туда пяток перепелиных яиц, чтобы белок постепенно коагулировал. Больше не греть, до состояния омлета не доводить, потому что сливок и сыра должно быть раза в три больше, нежели яичной массы, солить, перчить, присыпать свежей зеленью.
Есть просто так или по усмотрению.
Жрать много вкусной еды. Спать одной.
Вот, если человек просыпается в моем доме – я его должна накормить завтраком, иначе мне будет стыдно и плохо.
По этому завтраку – я все понимаю – будет ли еще этот человек в моем доме ночевать или нет.
Для меня все имеет значение, могу будущее предсказывать по этим завтракам.
Более всего доверяю мужчинам, которые едят на завтрак яйца-всмятку, яичница – вполне допустима, но сразу становится понятно, что это не идеальный вариант.
Раздражают те, которые хотят бутербродов.
Настораживают редкостные извращенцы, которые желают ограничиться сладким чаем (если мужчина отказывается от кофе – дальнейшие отношения вообще под вопросом).
Интереснее всего мужчины, которые просыпаются откровенно голодные и хотят жрать – всего и много.
А еще есть мужчины, которые едят на завтрак йогурты.
Мне кажется, что сымитированный оргазм подобен унылому кокетству в гостях: «ах, спасибо, я не голоден, я бы вот чаю попил без сахара или просто воды – из-под крана, я три дня не ел, да не хочу совсем, что вы, что вы – вы сами кушайте – вы мне нисколько не мешаете!»
Я могу сравнить мужчин – с едой – по степени желания, но не по степени простоты-сложности вкуса.
Нет ничего лучше «простого вкуса» – на мой собственный – непритязательный вкус.
Я в последнее время убедилась, что какой-то круг ограничений под названием – «моя любимая еда» – отсутствует.
При этом я не чувствую, что изменяю своей любимой дыне – с бараньими котлетами или яйцами, с малосольной селедкой или жареным сельдереем, с болгарским перцем или вишневым компотом, с холодным борщом или с овсянкой.
Я вдруг поняла – что про любую вкусную еду я могу сказать – «это лучшее, что я ела в своей жизни» – когда еще свежо послевкусие в моем опустевшем рту – вареная кукуруза, мягкий домашний сыр с стебельками эстрагона, жирная (или сделать большую Ы) чехонь, которую я хватала с особым каким-то неприличием, камамбер с медом, или малосольные хрустящие огурцы, в которых таятся ароматы черносмородинового и вишневого листа, укропа, хрена и молодого мелкого чеснока в шкурках.
Разве может быть что-то вкуснее свежей ржаной лепешки, щедро посыпанной семенами тмина и кориандра? Жаренной на сухой сковородке утиной грудки, политой наршарабом? Лепестка пармезана со вторым глотком утреннего кофе? Жаренной в сухарях свежепойманной рыбы?
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
