Мы с Чаком пошли на лыжах, взяв из шкафчиков снаряжение, которое не унесли воры. Такая идея пришла в голову не только нам. Ньюйоркцы быстро адаптировались, и на улицах появилось самое разное самодельное снаряжение. На Шестой авеню мы увидели даже велосипедистов. Машины были практически полностью погребены под снегом.
После радиообращения сотни людей пришли помочь полиции и сотрудникам служб спасения, так что Пятая авеню походила на гудящий улей. Сегодняшняя спасательная операция пробудила в людях чувство общности и дух товарищества.
Город не собирался сдаваться.
Перед уходом я заглянул к Бородиным. Ирина и Александр сидели на своих местах, словно ничего не произошло, – Александр спал на диване вместе с Горби, Ирина вязала очередную пару носков.
Она предложила мне сосисок, которые сварила на завтрак; я, конечно, с удовольствием съел их и выпил чашку обжигающе горячего чая. Выйти из квартиры и присоединиться к нам они не захотели. Ирина сказала, что такие ситуации им не в диковинку.
В больнице я снова наткнулся на сержанта Уильямса. Его машина проехала мимо, когда я шел по Первой авеню. Он помахал мне из окна и даже просигналил.
– Ну что, пора возвращаться? – спросил Чак, когда в воздухе закружились первые крупные снежинки.
Мы сделали семь «рейсов» от одной больницы к другой, и силы у меня закончились.
– Точно.
Первую авеню еще расчищали, поэтому мы прошли по ней до башен Стайвесант-тауна. Судя по бронзовой табличке у входа, в одном лишь этом комплексе, состоящем из сотни жилых зданий, за красными кирпичными стенами обитали пятьдесят тысяч человек.
Меня мучила страшная жажда. Работники Красного Креста раздавали одеяла и припасы, однако воды у них было мало. Днем температура поднялась, и пот тек с меня рекой. После заката стало резко холодать.
Забрав лыжи с поста охраны в холле «Больницы ветеранов», расположенной на полпути между «Бет Израэл» и «Бельвью», мы пошли обратно в западную часть города. Во время эвакуации ходили самые разные слухи, и мне пришлось выслушать дюжину разных теорий о том, что происходит.
– Так что ты слышал? – спросил Чак.
Нам предстояло пройти почти две мили по Двадцать третьей улице. Снегопад усиливался. Я в миллионный раз удержался от того, чтобы не проверить почту на телефоне.
– «Борт номер один» сбит, а русские объединились с китайцами, чтобы нас захватить. – По свежему снегу лыжи катились легко, и Чак, который шел впереди, задавал бодрый темп. – Люди хотят знать, почему ничего не слышно из Вашингтона, почему не пришла армия.
– Мне рассказывали примерно то же самое, но моя любимая тема – это пришельцы, – крикнул Чак через плечо. – Я попал в компанию из Гринич-вилледж; парни намерены носить шляпы из фольги, чтобы их мысли не читали инопланетяне.
– Этот способ ничуть не хуже всех остальных.
– В общем, люди не понимают, какого черта еще не пришла помощь. И боятся следующего бурана.
Несколько секунд мы шли молча, глядя на усиливающийся снегопад.
– Меня он тоже пугает.
Двадцать третья напоминала замерзшее ущелье. В центре улицы шла двойная лыжня, по бокам от нее тянулись цепочки следов, исчезавшие вдали. Снег покрывал машины, у домов росли огромные сугробы, иногда доходя до второго этажа.
Кое-где у дверей люди прокопали проходы к своим «норам», пытаясь пережить натиск непогоды.
На углу Второй авеню мы услышали звон стекла, и из мрака материализовалась небольшая толпа. Кто-то разбил витрину продовольственного магазина, и теперь компания терпеливо ждала, пока другие вынимали из рамы осколки.
У людей наверняка заканчивались продукты и вода, но, если не считать магазина «Эппл» в Челси, я пока не видел мародерства. И хотя некоторые воспользовались ситуацией, среднестатистический житель Нью-Йорка еще держался.
Однако за четыре дня помощь так и не пришла, и голод и страх толкнул людей на преступления. Учитывая обстоятельства, это было неизбежно. Невольно вспомнились страшные истории, которые Ирина рассказывала про Ленинград – про банды, которые ели людей, так что милиции пришлось создать особый отдел для борьбы с каннибализмом.
Мы остановились в отдалении, чтобы посмотреть.
Это была не бешеная толкотня, а упорядоченное мародерство; мне даже показалось, что людям немного стыдно. Двое мужчин остановились, чтобы помочь старушке пролезть в разбитую витрину. Один из них увидел, что мы на него смотрим, и пожал плечами.
– А что?! – крикнул он. – Мне семью нужно кормить. Когда все закончится, я принесу деньги.
Чак посмотрел на меня.
– Что скажешь?
– Мы должны их остановить?
Чак рассмеялся и покачал головой.
– Взять ничего не хочешь?
Я вздохнул и посмотрел вдаль, туда, где был дом и моя семья.
– Да, берем все, что можно.
Мы сняли лыжи и встали в очередь людей, которые ждали возможности зайти в магазин. Чак вытащил фонари, мы надели их и пролезли в витрину, затем взяли пластиковые пакеты и пошли в глубь магазина, где было темнее и меньше людей.
– Бери все калорийное, только не чипсы и прочую ерунду, – проинструктировал меня Чак.
Даже в свете фонарей найти что-нибудь было непросто, поэтому я хватал все подряд – хотелось побыстрее оттуда выбраться. Через несколько минут мы вылезли из витрины на улицу, нагруженные продуктами.
– Не уверен, что я дотащу это на другой конец города, – пожаловался я. Ветер усилился, швырял снег в лицо. Возможно, мы взяли слишком много.
– Нет смысла тащить все это на лыжах, – ответил Чак. – Пойдем пешком. Если будет слишком тяжело, бросим пару пакетов.
У меня появилась мысль. Я положил пакеты и, стащив зубами варежку, достал из-под слоев одежды свой мобильник. Затем открыл приложение для поиска сокровищ, которым мы пользовались прошлым летом, когда детский сад Люка повез детей на природу. Подув на пальцы, я нажал на клавиши.
– Нужно идти прямо по Двадцать третьей, – сказал Чак, нахмурясь. – Потом я покажу тебе, как работать с компасом, а сейчас нам нужно двигать…
Я покачал головой и оторвал взгляд от телефона.
– Бросай пакеты и иди за новыми. У меня мысль. Говоришь, GPS еще работает?
Он кивнул.
– А что за мысль?
– Просто поверь мне на слово, и бегом в магазин, пока его не вычистили.
Чак с любопытством посмотрел на меня, затем пожал плечами и вернулся в магазин.
Я подобрал пакеты и, пробираясь по колено в снегу, потащил их на середину улицы. На Второй авеню я сошел с тропы и углубился в сугроб. Перед вывеской магазина остановился, выкопал в снегу большую яму и оглянулся, не подглядывает ли кто за мной. Убедившись, что рядом никого нет, положил пакеты в яму, затем сфотографировал вход в магазин с помощью приложения для поиска сокровищ. Сделал круг по улице, продвигаясь обратно к продуктовому магазину, и еще несколько раз повторил эту операцию, пока все пакеты не оказались упрятанными под слоем снега.
