— Э-э-э-э… котик, а нельзя ли старичку стаканчик винца? А?
Откормленный, ухоженный «котик» — даром что морда да уши местами в схватках драные, что, впрочем, очень роднило старика с котом, — недовольно прищурил желтые глаза и отвернул морду.
— Что, жалко? — ныл старик. — Один стаканчик… похмелиться…
«А с чего бы это вдруг тебе опохмеляться?» — подумал то ли Бабус, то ли кот, но здравая мысль тем не менее вернула старика к действительности.
Похмелья, ставшего привычным уже много лет не было в помине. Чистые «девичьи» руки не тряслись, сухой язык не царапал нёбо, в голове легонько гуляли всяческие приятственные мысли… о жениховстве, например…
«Ой, да не в раю ли я?! — окончательно перепугался Бабус и подскочил. — Нет, не летаю, и крыльев нет, а на адское пекло как-то не похоже… У ведьмы я, у ведьмы, это она меня вылечила».
Легкие шлепки босых ног по деревянным ступеням лестницы заставили Бабуса юркнуть под одеяло и притвориться спящим. «Чтоб казнь какую мне замыслить, вроде не похоже, но кто их знает, этих ведьм… Еще превратит в рабочую лошадь, ломайся потом на пашне…»
Откуда у ведьмы пашня, на которой требовалось ломать рабочих лошадей, Бабус как-то не подумал. Просто уж больно живописный образ возник перед глазами: несчастная неопохмеленная кляча волочет за собой железный плуг… тяжелый, как прожитые годы…
В крепкий сон Бабуса ведьма совсем не поверила. Остановилась у сундука, положила легкую руку на прохладный лоб старика и проговорила:
— Хорошего вам дня, сосед Бабус. Как выспались?
Старик открыл один глаз, повращал им испуганно и отозвался:
— И вам того же, госпожа. Отлично выспался.
Кот, словно неся охрану, сновал у ног хозяйки — между ней и стенкой сундука. Бабус сел, спустил на пол чистые — с подстриженным ногтями! — ноги и отважился спросить. Невнятно, бестолково, но достаточно для первого утра в доме незамужней дамы:
— А как я тут?.. Оттуда?..
— Вы заболели, — с приветливой улыбкой сказала ведьма. — Я нашла вас у дороги, привезла сюда. Но теперь, кажется, вы уже здоровы?
Этот вопрос «но теперь» показался Бабусу самым горьким вопросом в его жизни. В нем, как думалось старику, звучал намек: вы здоровы, я исполнила свой долг, теперь прощайте.
Старик медленно сполз с лавки, он и в самом деле великолепно себя чувствовал, так что, сделав несколько шаров по направлению к двери, вдруг подпрыгнул на месте, схватил, растянул кончиками пальцев ночную рубашку и обрадованно прокричал:
— Куда ж я в этом?! Засмеют! Не-е-ет, так дело не пойдет…
— Одежду я сейчас вам дам, — все с той же улыбкой (Даяну умиляли наивные происки старика) сказала хозяйка. — Но не хотите ли сначала позавтракать?
За это предложение Бабус с удовольствием пожертвовал бы свой домик-развалюху, курятник, где давно перевелись куры, и главную драгоценность — бессмертную душу горького пьяницы.
Старик прижился у Даяны. Дождливыми осенними вечерами или зимой, когда в окно стучала вьюга, Бабус любил усесться у камина и рассуждать о жизни. Он долго жил и много видел. Неиссякаемый запас историй — в них всегда главным действующим лицом выступал непосредственно Бабус, хотя бы речь и шла о моряках, торговых людях или ратниках, — развлекал Даяну. Острый на язык дед неизменно добивался ее улыбки и справедливо принимал ее за похвалу рассказчику.
Летом Даяна часто видела деда Пивную Кружку, беседующего с котом. Бабус на пригорке, Кавалер рядом — умилительная картина. Дед подружился с Кавалером, хотя и стеснялся при госпоже увлеченно общаться с хвостатым собеседником. Уходил к реке, садился на пригорок и, как ему казалось, скрытно рассказывал секретные мужские истории.
Коту общество деда нравилось не меньше. И совершенно их роднила истовая преданность своей хозяйке — леди Даяне. Старик почти обожествлял свою спасительницу, он не помнил ни орбитального челнока, ни базы, ему казалось, что госпожа вылечила его одним своим свежим дыханием и — чистотой. Чистота стала главной стимулирующий идеей старика, и, если бы не собачья преданность Даяне, Пивная Кружка давно ушел бы в народ и проповедовал новую концепцию жизни без отбросов. Прибегая ненадолго и изредка в родную деревню, дед уже пытался вести пропаганду — убр-р-рать помойки от домов! — и пару раз получал за это в ухо. Односельчане не были готовы к идейной чистоте, их больше заботили виды на урожай, цены на изделия народных промыслов и не шибко достоверные слухи о беременности невестки герцога Урвата.
Даяне новообращенный дед доставлял хлопот не меньше. В борьбе за порядок неофит Пивная Кружка проявлял неутомимость истинного приверженца прогрессивной идеологии: Бабус бдительно следил за уборкой территории и своевременным выносом мусорного ведра, в связи с чем выкопанная за домом выгребная яма начала пополняться. Раньше там, для отвода глаз, складировались невонючие отбросы жизнедеятельности госпожи Гунхольд, — надо сказать, их было совсем немного, — теперь Бабус сносил туда каждый огрызок, каждую косточку, сломанную пуговицу, черепки битой посуды, пыль в совочке, клочок шерсти линяющего Кавалера, все это дед засыпал землей, и яма разрасталась. С угрожающей скоростью.
— Прекрати эти копания! — не выдержала Даяна.
— Не буду глубоко закапывать, к дому придут лесные звери, — глубокомысленно замечал Бабус и оттаскивал к яме очередную порцию мусора.
Звери, впрочем, и так приходили. И намучившейся леди Геспард пришлось самой пойти… на хитрость. Отвлекая Бабуса каким-нибудь пустяковым занятием, она поспешно сметала все отходы в ведро, нажимала на потайную кнопку в днище, и мусор аннигилировался в мельчайшую безвредную пыль, которую леди элементарно рассеивала над той же ямой.
Таинственное исчезновение мусора крайне удивляло деятельного Бабуса. Только что ведро стояло полное, стоило ему, Бабусу, отвлечься, как — оп! — пустое ведро сверкало чистыми стенками.
А ведь госпожа даже песочком его не драила! Ручек не замарала.
Приписав все это колдовству, Бабус направил энергию в другое русло — в огород. Вокруг дома леди Геспард разбила небольшой цветник, неумело оборудовала пару грядок с зеленью, Пивная Кружка подошел к проблеме гораздо радикальнее: вскопал под посевы добрый участок лугового чернозема, засадил его корнеплодами и непривередливыми бахчевыми культурами и начал ждать урожая.
Урожай погиб, едва дав всходы. Корнеплодами с удовольствием закусили местные аналоги кротов и зайцев, прочие всходы обглодали дикие козы, и Бабус впал в уныние.
Деду очень хотелось быть полезным. Обвязавшись серым фартуком, Пивная Кружка встал к плите. И, стараясь так, что даже спина взмокла, состряпал фирменное блюдо — смесь из тушеных овощей, мяса и каких-то травок…
Потом попробовал и честно сказал Даяне:
— Вы уж это, госпожа… Перекусите чем-нибудь другим… а это я сам как-нибудь доем…
Готовить Бабус и раньше не умел, а теперь, избаловавшись на яствах лесной госпожи, утвердился в этом мнении окончательно.
