К тому времени, когда мы покидали ветлечебницу на Вашингтон-сквер, Нортон обзавелся новым врачом, а я подумывал, не предложить ли Дайане руку и сердце. Что может быть лучше в моей котоцентричной жизни, чем жениться на лечащем враче Нортона? Фантазии длились недолго — минуту или две — но достаточно, чтобы я успел представить, как возвращаюсь домой в нашу занесенную снегом хижину в лесу и нахожу Нортона у жарко пылающего камина перед миской, до краев наполненной мясом, и свою новую жену в окружении сотен радостно поющих кошек и собак. Но тут выяснилось, что Дайана уже замужем и вполне счастлива. Так что видение хижины с доктором так и осталось видением. Но все, что касалось ветеринарии, полностью реализовалось.
Мы с Нортоном вышли из лечебницы на Девятую улицу веселые и умиротворенные. Жизнь снова обрела краски. Все меня уверяли, что Нортон прекрасно справляется. Осталось только ждать, что нам преподнесет жизнь.
И жизнь преподнесла то, что обычно преподносит.
Множество сюрпризов.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
КОТ, КОТОРЫЙ ОСТАВАЛСЯ ДОМА
В основном все шло как надо. Я уходил на работу, а проблемы с почками, казалось, ни на йоту не лишили Нортона резвости. Он правильно питался и нагулял вес, который до этого потерял, ему ставили капельницы (вскоре после нашего первого визита к доктору Делоренцо было решено, что его нужно прокапывать дважды в неделю, что мы и делали), и почти ежедневно он обзаводился все новыми обожателями.
Одной из почитательниц Нортона стала Мэри Беласка, выпустившая, как она объявила, вместе со своим котом Заной компакт-диск классической музыки, который назвала «Классические кошки». Когда ее просили объяснить смысл названия, она отвечала, что подобрала мелодии, по ее мнению, сугубо кошачьи. Люди могут слушать их вместе со своими четвероногими любимцами. При этом она изменила оригинальные названия произведений, чтобы они больше звучали на кошачий манер. Например, включила симфоническое скерцо «Ученик чародея» Поля Дюка, но под названием «Ловля кузнечиков». Вальс «Голубой Дунай» Иоганна Штрауса, чтобы кошкам было понятнее, превратился в «Сказочные кошачьи фантазии». Я вежливо слушал (когда она позвонила в первый раз, мне послышалось, что ее зовут «Пьяная Аляска», поэтому я продолжал с ней разговаривать), а она развивала свою мысль. Я не перебивал, недоумевая, зачем она мне все это рассказывает. Но причина, конечно, была. И как обычно, не имела ко мне никакого отношения.
Она хотела, чтобы Нортон написал аннотацию к ее диску.
Мы немного поломались — все-таки Нортон ушел на пенсию — но затем согласились (при этом я почти все время оставался в тени).
Для интересующихся — тех, кто не имел возможность послушать диск «Классические кошки: музыка для ваших четвероногих», — привожу первый и единственный опус Нортона на музыкальные темы (кстати, если у вас нет этого диска, то вы не только не слушали музыку, но вам не достался и пакетик кошачьей мяты, который находился в каждой упаковке).
Классические кошки.
Кошачьи заметки Нортона.
Я сидел в парижском кафе — это было около года назад — и потягивал мое любимое lait froid,[25]разумеется, марочное. Вечер в артистическом районе располагал к лени. Мой человек почти не обращал на меня внимания и чуть не забыл сказать официанту, что я люблю жареную курятину без костей. Я занимался собой и изо всех сил старался не обращать внимания на большую собаку, которая весь ужин грубо и нагло норовила понюхать у меня под стулом. И тут в нескольких столиках слева невольно заметил весьма эффектного вида кота. Он тоже наслаждался бокалом молока. И мы разговорились.
Как оказалось, у нас много общего. Мы оба много поездили по миру и сошлись во мнении, что барашек в парижском ресторане «Ами Луи» вкуснее, чем на любом континенте, оба были значительно умнее своих хозяев и быстро стали добрыми, близкими друзьями. Поэтому я не удивился, когда недавно Зана — так зовут моего нового приятеля — коротко мяукнул мне насчет своей новой идеи записи компакт-диска. Диск с названием «Классические кошки» должен был включать музыкальные жемчужины, давно любимые нашим племенем. Гениальность замысла Заны заключалось в том, что, поместив музыкальные шедевры в одну коллекцию, он рассчитывал тем самым возвысить обычно скромные вкусы людей, чтобы те вместе со своими четвероногими друзьями наслаждались великой музыкой. Зная мое пристрастие к Штраусу и Дебюсси, которого в моих кругах называют де Пусси, Зана попросил меня написать несколько слов в качестве вступления. Всегда готовый поддержать культуру (недаром же я настаивал, чтобы мой человек прекратил писать глупые книжки о том, как он таскается за мной по миру), я сразу согласился. Et voila.[26]
В целях маркетинга Зане пришлось приводить человеческие фамилии и названия (например, Оффенбах, «Баркарола» из «Сказок Гофмана»), но он тут же совершенно справедливо называл шедевры их более соответствующими и, не сомневаюсь, изначальными кошачьими именами. Так, «Баркарола» превратилась в «Улетающую бабочку». А ведь, как известно всем кошкам, данное музыкальное произведение именно об этом.
У меня нет возражений ни против отбора Заны, ни против тщательно продуманного порядка дорожек, хотя я бы включил кое-что еще (например, из «Кота-ловеласа» Моцарта; у людей эта опера известна под названием «Дон Жуан»), «Потянись и зевни» Эдварда Грига (люди запомнили эту вещь как «Утро» из «Пер Гюнта») — прекрасное начало кошачьего дня. Не могу слушать эти мирные звуки, чтобы не представить себя потягивающимся на человеческой подушке. Шесть утра, пора меня кормить, но мой человек храпит. Я находчив — тыкаюсь прохладным носом ему в глаз, и он поднимает веко.
Слушая три следующие композиции, всякий уважающий себя кот немедленно вспомнит три главных наслаждения в жизни: побегать в парке и пожевать сочную зеленую траву; поскакать на заднем дворе, гоняясь за длинноногими кузнечиками; прокрасться по густо поросшему яркими, благоухающими цветами саду, а потом совершить замечательный прыжок на порхающую в нескольких дюймах от когтистой лапы бабочку.
Сердце гулко стучит от волнения при звуках польки Иоганна Штрауса «На собачьей охоте» (у людей просто «На охоте»), успокаивается, как только начинается «Мур-мур с любовью» Клода Дебюсси (у людей «Моя любовь»), И снова волнуется от пульсирующих ритмов «Большой мышиной охоты». Сразу видишь себя крадущимся по нагретому солнцем линолеуму — все ближе, ближе к восхитительному, ничего не подозревающему маленькому мохнатому грызуну. И вот уже мы слушаем игривую мелодию «Погоня за хвостом» (у людей «Фантастическая охота») Бизе. Гениальный композитор наверняка имел хвост, который прятал от взглядов под общепринятым платьем. Иначе каким бы образом он сумел с такой прозорливостью проникнуть в наши умы?
Замечательная подборка завершается чувственным погружением в мир вальсов Штрауса, после чего звуки Дебюсси влекут свернуться у камина (или вообще где угодно) и под его «Послеполуденный сон кота» (у людей — фавна) закрыть глаза. Это место я люблю проигрывать раз семнадцать-восемнадцать в день.
