имени не назвал, но Дар описал. Анонимный рекрутер — на аватарке восточная женщина с закрытым тканью лицом — в подробностях расспросил, как именно работает Дар. Впервые за долгое время Максим почувствовал себя хотя бы кому-то, хотя бы для чего-то нужным.
Дом полнился детским ревом, на который Максим уже почти не обращал внимания — один близнец с упоением бил другого по голове сердцевиной пирамидки. Наконец время восстановления Дара закончилось, и Максим спрятался под щитом. Пару минут просто наслаждался долгожданной тишиной. Еще бы не видеть их всех… но хотя бы они его не видят. Потом надавил на иконку с бумажным корабликом на телефоне. Сердце забилось чаще. От восточной женщины пришло сообщение с инструкциями!
Когда время действия щита истекло, Максим достал из шкафа толстовку с обширным капюшоном, затеняющим лицо. Близнецы на время отложили свои распри и дружно размазывали по паркету мамину косметику.
— Ты куда это собрался на ночь глядя? — заорала из кухни сестра, пока он зашнуровывал кроссовки. — Опять мелких перебудишь, когда вернешься! Тут коллекторы звонили, пока ты под своим щитом дрочил. Лучше с долгами бы разобрался, чем по улицам шляться!
— Я разберусь, — буркнул Максим. — Разберусь со всем.
— Яиц тогда купи в круглосуточном, — не унималась сеструха. — Раз своих яиц нет, так хоть покупные будут. На яйца-то денег хватит?
Ничего не ответив, Максим выскользнул из квартиры. Скоро у него будут деньги на все, чего ему только захочется, а главное — на собственное жилье, где он укроется от родных и близких насовсем, а не только на время действия щита. Ноги его больше не будет в этом дурдоме. Максим натянул на лицо капюшон толстовки.
Теперь восточная женщина в Телеграфе присылала указания, куда идти. Видимо, маршрут был составлен так, чтобы Максим не засветился на городских камерах.
Ночь выдалась не по-майски холодной. Час спустя Максим изрядно продрог, ноги в старых кроссовках промокли. Телеграф провел его через промзону на окраину, застроенную частным сектором. Фонари здесь не горели, в одном из дворов надрывно лаяла собака. Маршрут обрывался у припаркованного на обочине уазика. Оттуда навстречу Максиму вышел плюгавый мужичок с родинкой над верхней губой. Никаких загадочных восточных красавиц, разумеется.
— Щит свой можешь сейчас поставить? — спросил мужичок вместо приветствия.
— Н-нет, Дар не восстановился еще… извините… — растерялся Максим.
— Да это ничего, ничего… Говорил кому-то, куда ушел?
— Никому ни словечка! Все как вы написали.
— Это ты правильно, это ты молодец, паря, — усмехнулся мужичок и подошел к Максиму вплотную. — Будем, значит, с тобой долго и плодотворно сотрудничать…
Мужичок положил Максиму руку на плечо, и парень ощутил, что земля ушла из-под ног, а к голове стремительно приближается асфальт. И больше он ничего понять не успел.
Глава 7
Уровень твоей подготовки
Март 2030 года
Все происходит с головокружительной скоростью. Не успеваю даже успокоить Олю, как к нам подъезжает снегоход. Водитель молча указывает на место позади себя, и в пять минут мы доезжаем до трассы, где уже ждет джип. По неожиданно пустой дороге — всего десяток легковушек жмется к обочинам — он несется к маленькому военному аэропорту. Въезжаем прямо на взлетное поле, к вертолету с уже вращающимся винтом. Он взмывает в небо раньше, чем я успеваю пристегнуть ремень.
Всю дорогу ощущаю себя скорее ценным грузом, чем ВИП-персоной: никто мне ничего не объясняет. Хмурые люди в форме на мои вопросы не реагируют: сами, наверно, не понимают толком, кто я, что мне положено и чего не положено знать. Что случилось, куда мы летим? По контурам рек, дорог и населенных пунктов понимаю, что направляемся мы в одну из соседних областей. И когда вижу внизу контуры строений, забываю про весь свой агностицизм и против воли шепчу: «Господи, пожалуйста, только не сюда». И даже когда мы идем на снижение, когда я вижу в небе вокруг и на земле другие вертолеты и прочий транспорт, я все еще продолжаю надеяться, что это какая-то чудовищная ошибка.
Потому что внизу… нет, уже на нашем уровне… белоснежный купол, исходящие паром конусы градирен, коробки трансформаторов, разбегающиеся во все стороны линии ЛЭП… Атомная электростанция.
Никогда вроде не страдал паническими атаками, но сейчас пульс учащается, сердце бьется где-то в районе горла, по всему телу выступает липкий пот. Пальцы трясутся, словно у старого алкоголика. Волевым усилием заставляю себя не думать, что может произойти, и сосредоточиться на том, как это предотвратить.
Помогает мне в этом деловитая атмосфера внизу, на площадке у ворот станции. Какая-то тетка в белом халате под криво наброшенным пуховиком истерически верещит: «Вы не понимаете! Если они доберутся до насосов системы охлаждения… Накроет несколько областей, будут тысячи, десятки тысяч жертв! Чернобыль в сравнении покажется…», но ее быстро уводят. Под сотню человек в разной форме выгружаются из вертолетов, разворачивают оборудование, негромко обмениваются информацией. Возле меня словно бы из-под земли вырастает мужчина в зимнем камуфляже и без слов отводит в ближайший к воротам сектор. Там стоят четыре вертолета, из которых один за одним выпрыгивают спецназовцы. В центре — спокойная фигура, от которой к другим словно бы тянутся невидимые нити. Ветер.
Он видит меня и коротко кивает — еще одна деталь механизма на месте. Его хладнокровие заразительно — я окончательно успокаиваюсь.
Ко мне быстрым шагом подходит один из ответственных за снабжение, дружелюбно спрашивает:
— Одежда удобная? Движений не стесняет?
— Да, вполне.
На прогулку в парк я вышел в термобелье, спортивных брюках, удобной легкой куртке, высоких фиксирующих голеностоп ботинках. Снабженец удовлетворенно кивает, облачает меня в противоосколочный шлем с защитными очками и в бронежилет с закрепленными модульными подсумками. Снаряжение хорошо знакомо по тренировкам — магазины с патронами, фонарь, нож и боевой планшетный компьютер я за секунду достану хоть с завязанными глазами. Пистолет-пулемет UZI Pro выдают тот самый, с которыми я полтора месяца провел на стрельбище. Перезаряжается он по принципу «рука находит руку» — рукоятка оружия служит также горловиной для
