Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
пожить простой и здоровой жизнью. Пока Григорий Григорьевич занимался делами конного завода, сыновья играли с крестьянскими ребятами, Мария Андреевна и Манефа хлопотали по дому вместе со слугами. После полудня, в зной, отдыхали дома – читали, играли в шахматы. Гриша приобрел фотоаппарат «Кодак» и старался запечатлеть каждый миг их счастливой семейной жизни.
Когда полуденная жара спадала, шли купаться на пруд или кататься на велосипедах. У каждого члена семьи был свой стальной конь. Располневшая Мария Андреевна на удивление легко управлялась с двухколесным другом. Она вырывалась вперед и неслась на велосипеде что есть силы. За ней мчались мальчишки. Замыкал процессию обычно отец семейства. Не то что он не мог обогнать жену с детьми, конечно, нет, но их радостные визги от того, что они его обошли, доставляли ему несказанную радость. Съезжая с холма, Маша раскидывала руки и с криком летела вниз. Сзади вопили от восторга сыновья. Для Марии Андреевны это были минуты абсолютного счастья. Это был такой выплеск энергии, заряд позитива и ощущение свободы, что Маше хотелось, чтобы они остались в этом мгновении навсегда. Она падала с велосипеда в поле, на нее валились дети, и рядом приземлялся наконец догнавший супруг. Они лежали и хохотали. Просто так, от ощущения полного блаженства. Когда Маша лежала в траве, глядя на убаюкивающее небо с пышными облаками, вдыхая аромат полевых цветов, рассматривая букашку, ползущую рядом по стеблю, слыша возню своих детей и мужа, одна мысль упорно лезла ей в голову – рай должен выглядеть именно так.
Почти каждый вечер были гости – соседи, местный доктор и управляющий конных заводов с семьей. Ужинали, слушали музыку¸ играли в игры, читали стихи, ставили короткие пьесы…
Гуля хвостом ходил за врачом. С открытым ртом слушал рассказы об опухолях, столбняке, дифтерии и холере. Все восхищались глубокими познаниями двенадцатилетнего мальчика в медицине. Все, кроме Григория Григорьевича. Отчего-то бесконечные разговоры Гули о болезнях начинали раздражать отца. Никогда сын так не интересовался торговым делом, да и никакой другой отраслью их семейного предприятия. Он вспоминал себя. В этом возрасте он уже мечтал помогать отцу. С другой стороны, все отмечали, что дети теперь взрослели позже. Возможно, еще просто не пришло время. Гриша гнал от себя начавшие тревожить его мысли.
К сожалению, эта поездка не могла длиться вечно. Нужно было возвращаться в Петербург.
IV
Вернувшись в столицу, Григорий Григорьевич занялся автомобильным предприятием вплотную. В первый свой визит, помимо Мити, он взял с собой старших сыновей, твердо решив начать приучать их к делу.
Сколько же было восторга, когда их прокатили на новеньком автомобиле. Тот рычал, вычихивал в воздух облака грязного дыма, но ехал. Митя радовался не меньше, чем дети.
Накатавшись, пошли внутрь завода. Там предупредительный инженер и по совместительству основной владелец, Петр Фрезе, устроил экскурсию. Елисеев с любопытством интересовался строением автомобиля и цехами производства и не мог понять полного безразличия сыновей. Они откровенно скучали, наблюдая за сборкой грузовиков. Гуля оживился ненадолго¸ когда увидел карету неотложной помощи, но потом опять затосковал. Григорий Григорьевич никак не мог взять в толк, как такое возможно, чтобы мальчикам не была интересна техника.
Вечером, когда дети легли спать, Григорий Григорьевич поделился своим беспокойством с женой.
– Им все безразлично, – пожаловался он, – я буквально гопака перед ними плясал, чтобы они послушали про конструкцию автомобилей…
– Гриша, они же еще дети малые. Дай им подрасти до уровня твоих интересов.
– У них были совершенно пустые глаза. Решительно нет любопытства. Мне в их возрасте все было интересно.
– Как же нет? Посмотри, как Гуля увлечен медициной, – вступилась мать, – он очень развит для своих лет. И учителя так говорят. А у Сережи явный поэтический дар.
– Какой нам прок от той медицины? Лучше б коммерцией интересовался.
– Успокойся, дорогой! Вот увидишь, совсем скоро наши мальчики начнут нам помогать, – Муся обняла мужа. Ее спокойный голос обволакивал и успокаивал Гришу, и он поверил в ее слова.
Манефа, которая стала невольным свидетелем разговора, ворчала потом весь вечер. Она никак не могла простить этому Елисееву, возомнившему себя невесть кем, нападки на ее любимых малышей. Она без памяти любила Машу, но это ни в какое сравнение не шло с ее обожанием мальчишек, которых она разве что в зубах не таскала. Особенно она млела от старших детей, которых сама вынянчила с рождения. С остальными уже помогали другие няньки, и хоть Манефа тоже их любила, никто на белом свете не мог сравниться с Гулей и Сережей.
– Ишь, не шибко угодили ему… Эка нос задрал, аж кочергой не достать… где ж видано, чтоб от ребятишек требовали в ахтомобилях понимать… сам, небось, в их годах на деревянной лошадке еще скакал, – бурчала Манефа себе под нос, нервно расчесывая Машу. В итоге чуть не выдрала у нее прядь волос.
Мария Андреевна вскрикнула и схватилась за голову.
– Ты меня так без волос оставишь! Что происходит? Ты как будто недовольна чем-то? – возмутилась хозяйка. Ворчание Манефы было делом привычным. Скорее насторожило бы молчание. Но чтоб Манефа так драла волосы, такого не бывало.
В голосе хозяйки Манефа услышала те серебряные нотки, которые не призывали раскрыться, а скорее указывали на необходимость соблюдать дистанцию. Нянька была не робкого десятка, но она прекрасно знала Машу и понимала, какую грань переступать нельзя. В этот раз она прикусила язык. Положа руку на сердце, Манефа немного сердилась и на Машу. Она считала, что та недостаточно рьяно защищала сыновей. Но особенно с тех пор Манефа невзлюбила Гришу.
V
Казалось, поездка к Фрезе принесла всем одни лишь неприятности. Однако был один человек, который остался доволен ею. Митя вернулся домой в радостном возбуждении. Он придумал изумительный ход по завоеванию своей красавицы из школы рукоделия.
Не откладывая свой план в долгий ящик, Митя на следующий же день взял у Фрезе автомобиль, заехал в магазин, чтобы приобрести подходящий наряд, и отправился к школе рукоделия. Молодой человек умел произвести впечатление – кожаный авиационный шлем, очки-консервы, краги, высокие сапоги со шнуровкой впереди – летчик, да и только.
Когда девочки увидели в окно подъезжающую машину, они заверещали от восторга. За рулем они сразу узнали самого желанного мужчину, завладевшего умами всех воспитанниц. Всех, кроме одной.
Юные рукодельницы выскочили во двор и облепили автомобиль. Митя веселил воспитанниц историями про железного коня, а сам ждал, пока появится его Глафира. Тогда он пригласил бы девочек прокатиться. Но она все не выходила. Через полчаса Мите пришлось распрощаться с воспитанницами, чтобы не вызывать раздражение среди учителей, которые и
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
