требуется мгновение, чтобы понять, что он звонит по FaceTime.
О, Боже. Я не была готова к этому.
Я опускаю козырек, чтобы проверить повреждения. Опухшие глаза, розовый нос, припухшие губы, влажные волосы.
К черту. Здесь все равно темно.
Я принимаю его звонок и произношу прохладное, но непринужденное:
— Привет.
— Привет. — Его голос низкий, почти интимный. Судя по движению позади него, Август идет по тускло освещенному коридору. Через секунду он закрывает за собой дверь. — Что случилось?
— У меня просто странная просьба, наверное.
— И ты не могла написать? — Август проводит руками по своим беспорядочным волнам, и его волосы падают в глубокий боковой пробор. — Подожди. Я тебя почти не вижу. Здесь очень темно. Где ты?
— В моей машине.
— Просто сидишь в машине в темноте? — Август ложится на кровать и кладет татуированную руку за голову. — Все в порядке?
— У тебя есть ресурсы, верно? Например, ты можешь найти людей?
Август садится, чуть не подавившись словами, но потом усмехается.
— Ты сейчас под кайфом? Ты ведешь себя так чертовски странно, Шер.
Шер. Он никогда не называл меня так раньше.
Всегда была Розочка, что я всегда объясняла тем, что я для него своего рода фетиш, так что это некоторое напоминание о возбуждении.
— Нет, я не под кайфом. Мне просто нужно выяснить, кто есть кто. Имя. У меня есть инициалы. И есть фотография ее машины, — говорю я. — Я подумала, что у тебя может быть больше связей или ты знаешь людей, которые знают людей. Это сложно. Но я хотела спросить.
Теперь он сидит, скрестив ноги, прикрыв рот одной рукой, изучая меня со своей стороны экрана.
— Я думаю… думаю, что у моего отца роман, и я просто хочу знать, кто эта женщина, — говорю я.
Мне не нравится идея поделиться этим фактом с Августом. В конце концов, его отец, вероятно, уйдет в город с этой маленькой деталью. Но по какой-то безумной причине… я доверяю ему.
— Ее инициалы — КТ. Я видела их вместе несколько раз, но близко не подходила. Я просто хочу знать все факты до того, как столкнусь с ним, чтобы отец не смог от меня отмахнуться.
— Господи, — бормочет Август сквозь пальцы. — Вот почему ты выглядишь так, будто плакала?
Мои щеки горят в темноте. Я не думала, что он сможет заметить.
— Да, у меня был момент.
Август прислоняется к изголовью кровати и качает головой, глядя вдаль.
— Я не знаю многого о твоей ситуации, но знаю, что обманщики никогда не признаются, если их не поймали с поличным. Имя тебе не поможет. Он будет все отрицать. Они избегают конфронтации как чумы — отчасти поэтому они и изменяют. У них аллергия на расставание с людьми. В глубине души они трусы.
Месяц назад слово «трус» никогда бы не прозвучало рядом с именем моего отца в одном предложении.
— И ты знаешь это на собственном опыте?
— Пфф. Я наблюдал это воочию всю свою жизнь. — Август говорит о своем отце. Я должна была догадаться. — Он довел это до совершенства.
Это, должно быть, тяжело для Августа, выросшего среди вращающейся череды женщин, которых его отец то впускает в их жизнь, то выкидывает из нее, каждая из которых напоминает о его незаменимой матери.
— Как думаешь, ты сможешь ее найти? — спрашиваю я.
— Пришли мне фотографию. Я сделаю все возможное.
Уже поздно.
— Эй, мне нужно идти. Моя мама ждет меня. Дай мне знать, если найдешь что-нибудь, хорошо? Хоть что-нибудь.
Клянусь, на его лице мелькает разочарование, но трудно сказать наверняка на пятидюймовом экране.
Может быть, мне все привиделось…
— Шеридан, — своим громким голосом Август захватывает мое внимание и мое дыхание.
— Да?
— Когда я смогу увидеть тебя снова?
— Скоро, Август, — приподнимаю уголки рта. Я прикусываю губу, чтобы остановить это. — Скоро.
— Хорошо, — говорит он. — И просто чтобы внести ясность, мое предложение все еще в силе.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
АВГУСТ
— Кара Тиндалл, — говорит дядя Род по телефону во вторник вечером. — Это женщина на Мерседесе, подписанная как «КТ». Имя Кара Тиндалл. Ей двадцать восемь. Местный прокурор здесь, в округе. Это все, что у меня есть для тебя.
Дядя Род — младший брат моего отца, и ему мы звоним всякий раз, когда в раю возникают проблемы. Он любит называть себя «решалой старой школы», хотя иногда мне кажется, что этот человек слишком много смотрит кабельное телевидение премиум-класса. Тем не менее, нельзя отрицать, что он может узнать все о ком угодно. Дядя Род может за милю унюхать лжецов и мошенников, как ищейка, и каждый в этом городе выкладывает ему все как есть сразу же, как он спросит.
— Кара Тинделл.
Я сажусь, беру со стола клочок бумаги и ручку и записываю.
— Уверен?
— Что за чертов вопрос? — Его дыхание ударяет в динамик. — Конечно, я уверен. В любом случае, какое тебе дело до этой дамы-законницы? У тебя какие-то неприятности?
— Всегда.
— Не будь тупицей.
Он усмехается. По крайней мере, кто-то в этой семье ценит мое чувство юмора.
— Дай мне знать если тебе понадобится что-то ещё. У тебя есть мой номер.
— Позвоню.
Я сбрасываю и пишу Шеридан.
Я: У меня есть ее имя. Но я хочу, чтобы ты пришла за ним лично…
Я дразню. Вроде.
Через несколько недель Шеридан уезжает в колледж.
Мне нужно закончить это дерьмовое шоу, сделать то, что нужно, а затем захлопнуть эту главу, чтобы я мог, наконец, выкинуть Розочку из своей головы.
Я снова подумал о ней сегодня в душе, а потом, потому что, видимо, этого было недостаточно, подумал о ней ещё трижды. Каждый сценарий был ванильно-сладким с
