Кристины, словно встряхнул мешок картошки.
– Это ты послушай, – приблизившись к уху незнакомца, Арт достаточно четко прошептал. – Я тебе поперек положу, если она еще раз будет сидеть из-за тебя на холоде. Усек?
Между ними возникла пауза: напряженная, непонятная. Сергей не знал, отпускать ли ему незнакомца или для убедительности сжать кулак, да съездить по проклятой физиономии. Хотя и здесь он до конца не был уверен, что все получится. В конце концов, уличные парни с детства орудуют кулаками, а Арт в это время просиживал штаны на больничных стульях.
– Иди ты! – фыркнул товарищ и оттолкнул Сергея. Он ничего больше не сказал, лишь покосился на Кристину. Она поднялась и встала за спину Арта, словно видела в нем больше, чем просто хорошего знакомого. Это было приятно, черт возьми…
Обидчик развернулся и поспешил покинуть ребят, оставив их вдвоем. Сердце в груди у Сергея, словно обливалось горячей лавой, которая прошлась вдоль каждой венки. Он никогда не испытывал такого жара, как теперь, когда смог заступиться за девушку своей мечты.
Кристина посмотрела внимательно на Арта, уголки ее губ изогнулись в благодарной улыбке.
– Что? – смущенно спросил он.
– Это было круто! – воскликнула девушка. С ее лица будто кто-то стер грусть и былое разочарование.
– Я вообще довольно крутой парень, – в привычной манере пошутил Сергей.
– Скоро Новый год, ты ведь… не забудешь обо мне? – взгляд полный мольбы, напоминал стрелу, что пронзила ребра.
– Встретимся здесь в шесть вечера тридцать первого? – на одном дыхании произнес он.
В ответ она кивнула и помчалась вероятно домой. Потом правда остановилась, вернулась к нему. Остановилась на запрещенно близком расстоянии, привстала на носочки и чмокнула в щеку.
– Что ты… – хрипло прошептал Арт. Он не ожидал подобного, ведь ей ни в коем случае нельзя в него влюбляться, нельзя страдать. Она достойна лучшего.
– Спасибо, самый крутой парень в мире!
После этой реплики, Кристина покинула его, оставив после себя шлейф ягодных духов и раздробленное сердце.
Глава 23
– Какие планы на Новый год? – Ярик стоял, облокотившись о свой спорткар и смотрел на меня тем взглядом, по которому я безумно тосковала. С неба срывался снег, он маленькой крошкой оседал на землю и тёмную куртку Яра, но тут же превращался в капельки воды.
– А у тебя? – я поежилась. В машине было тепло, уютно, а на улице холодно и хотелось скорее забежать куда-то в помещение.
– Я Арту обещал.
– Понятно, – с нескрываемой грустью произнесла я. Опустила голову и стала внимательно рассматривать свои запачканные зимней грязью кроссовки. Мы стояли на парковке в моем дворе вот уже почти пять минут и по какой-то неведомой причине не могли попрощаться.
– Ты будешь с нами, – то ли спросил, то ли утвердительно заявил Громов. Я перевела на него взгляд в ожидании продолжения реплики, а он почему-то молчал.
Вытащив руку из кармана куртки, Яр расправил ладонь и смотрел с горечью на то, как снежинки тают в его ладони. Ярослав всегда выглядел загадочно, когда засматривался куда-то или на что-то. В школьные годы то было небо, теперь вот… снег. И мне вдруг показалось, что Громов выглядит таким одиноким, словно есть мир и есть он. Один против всех.
Я сделала шаг навстречу, положила свою ладонь поверх его. Мы пересеклись взглядами.
– Когда тебе очень одиноко, надо просто взять кого-то за руку, – произнесла я, наверное, самую глупую теорию. Одиночество – оно ведь заключается не в отсутствие людей рядом. Это состояние души, когда ты не можешь почувствовать чужого тепла, даже если человек будет сидеть с тобой или крепко обнимать. Одиночество – это когда в душе дыра, размером с Марианскую впадину и ты не знаешь, что с ней делать.
– Вот как? – он не улыбнулся, но вдруг сжал мою ладонь, затем опустил наши скрепленные руки.
– Тогда сразу станет легче. А ещё можно попросить, чтобы тебя погладили по голове или обняли. Человек может стать лекарством другого человека.
– Волшебной таблеткой?
– Вроде того.
– Интересно, – задумчиво протянула Яр. Он приблизился и… положил голову мне на плечо.
– Ты же… – немного растерялась я. – Так не будешь видеть снег.
– А мне он и не нужен.
– А что тогда тебе нужно? – осторожно я подняла руку и стала медленно гладить Ярика по волосам, шапку он снял ещё в машине.
– Чтобы ты вот так стояла рядом и говорила всякие глупости.
– Эй! – пробурчала я, но не перестала перебирать между пальцев прядки его коротких волос. – Это совсем не глупости. На этих убеждениях вообще-то держится мир.
– Мой мир давно держится только на тебе и Арте. Прости, малышка, – последнюю реплику Яр произнес чуть нежнее, отчего внутри у меня вспыхнула яркая искорка. – Я разучился быть чертовым романтиком.
– Разве ты им когда-нибудь был?
Громов отдалился от меня. В сумраке зимнего вечера его глаза казались мрачнее обычного, но я не могла перестать смотреть в них. А потом он просто взял в свои ладони мое лицо, наклонился и поцеловал. Нежно. Искренне. Так словно это был наш первый поцелуй, от которого дрожали колени, полыхали щеки и менялся мир. Мой уж точно менялся, рядом с Яром он раскрашивался в краски лета.
– Спасибо, – прошептал мне в губы Ярик, слишком быстро закончив маленькую магию.
– За что? – спросила я, тайком поглядывая на него. Наше дыхание до сих пор крутилось по единой спирали.
– За то, что тогда была в раздевалке и позволила затащить тебя в шкаф.
– Иди ты! – буркнула я, оттолкнув его. Потом даже в шутку попыталась ущипнуть парня и… вдруг Громов улыбнулся. Я замерла, не зная, как и реагировать. Нет, у Ярика однозначно всегда была бесподобная улыбка. Именно такая, о каких пишут в книгах – исцеляющая душу. И, кажется, нет ничего повседневнее, чем улыбнуться кому-то, вот только Громов почти не улыбался, и в те редкие моменты, когда он дарил кусочек себя, мир действительно превращался во что-то особенное, безмятежное.
– До завтра, – сказал на прощание Ярик.
Я развернулась и помчалась к подъезду. Пока бежала, ловила себя на мысли, что не хочу уходить. Вот бы как в школьные годы, завести Громова к себе в гости и потом валяться на кровати. Обниматься… Говорить всякие глупости… Эх… почему детство так быстро заканчивается?!
Остановившись у подъезда, я поддалась порыву и оглянулась. Была убеждена, что Яр уже уехал, но нет, он продолжал стоять и смотреть мне вслед. Ждал, пока я зайду внутрь, как истинный джентльмен.
***
До нового года оставалось два дня и если
