специальное полезное магическое существо, — пояснила она. — Твой двойник, Оторва, ничем неотличимый от тебя — настоящего. Мы пошлём его к Анжеле, и когда она всадит в него нож…
Я улыбнулся.
— А мне нравится. Поймаем с поличным, да? А… — я тут же забеспокоился. — А такое доказательство законники примут? Ну в смысле — это же не настоящее убийство, да? Фантом ведь — не живое существо…
— Примут, — успокоила Лолита. — Анжела-то не будет знать, что он, то есть ты — не настоящий.
— Здорово! — вскочив, я деятельно потёр руки. — Приступаем.
Прошло два часа.
Нет, я честно старался.
— Оторва, ты миллион раз видел себя в зеркале, — горячилась Лолита. — Да я сама как-то застала тебя за любованием собственной симпатичной мордой!
— А вот и нет. Ничего я не любовался. Прыщик выдавливал.
— Да нет у тебя никаких прыщиков, Макс. Просто признай: сделать мало-мальски сносную копию себя-любимого, ты неспособен.
Я вздохнул.
Где-то я был согласен с Лолитой: я — бездарность.
Я миллиард, наверное, раз, видел свою рожу в зеркале. Когда брился по утрам, когда чистил зубы, когда дёргал волоски из носа…
Но совершенно, абсолютно неспособен воспроизвести что-то, хотя бы отдалённо похожее не только на себя, а и просто на человека.
То, что у меня выходило, даже стоять не могло.
— Знаешь, говорят, что познать самого себя куда сложнее, чем окружающих, — нашел я сносное оправдание.
Лола вздохнула. Я как-то упоминал что её вздохи делают меня счастливым?
— К сожалению, остаётся план «Б»… — загробным голосом сказала она.
— Дать Анжеле убить меня во плоти? Ты её на этом поймаешь, и…
— Послать за Карбункулом.
Я моргнул.
— Лола, дорогая… А почему это не было планом «А»?
— Ну… — она глотнула виски — из второй, приканчиваемой нами бутылки. — Ты же хвастался, что стал неплохим магом. А у Карбункула драконовские цены, вот я и подумала…
Я зажмурился и потряс головой.
— Речь идёт о МОЕЙ ЖИЗНИ, Лола! А ты жалеешь какие-то гроши?
— Он берёт десять золотых за одно заклинание.
— Ладно, на чём мы там остановились? — я вновь повернулся к зеркалу. — Ты говорила, нос недостаточно похож?
В конечном итоге, мы всё же послали за Карбункулом.
Может, когда-нибудь я и научусь делать копии самого себя, и устрою настоящую войну клонов.
Звезда Смерти не сразу строилась.
Вспомнив о поединке, на который меня пригласили для соискания должности Верховного Мага, я рассмеялся.
Если они думают, что я его выиграю, их ждёт ПРОСТО ОГРОМНОЕ разочарование.
Отсчитывая магу положенные десять золотых, я всё время косился в угол, где стоял… Ну, я. Собственной персоной.
Карбункул мастерски скопировал все мои движения, мою манеру проводить рукой по волосам, ходить, закатывать рукава рубашки…
— Лола, у меня действительно такая глупая улыбка, или Карбункул меня особенно не любит?
Медуза перевела взгляд с меня на двойника. Затем обратно.
— Да не, Оторва, всё путём. Даже я бы не отличила.
— О, ну спасибо. Пошли, Чучело.
Чучелом я назвал двойника. Не знаю, почему, скорее, это вопрос к Фрейду.
Чучело послушался с первого раза — вот все бы так! И молодцевато припустил за мной, всё также глупо улыбаясь.
Я решил не обращать внимания. Многим не нравятся их фотографии…
План был такой: Чучело входит к Анжеле в комнату, грубо обижает её вербально, а потом заявляет, что она уволена. Пусть выметается прямо сейчас, или не поздоровится.
Думаю, ЛЮБАЯ девушка на её месте кинулась бы в драку в растрёпанных чувствах. Тем более убийца…
Мы с Лолитой должны были ждать за дверью — для связи горгона прихватила одну из своих «малышек», так что нам будет видно всё, что происходит в комнате. И слышно.
Итак… Операция «Фантом» началась.
Чучело вошел к Анжеле. Без стука, грубо распахнув дверь…
Через десять минут я спросил:
— Лола, она ТОЧНО не знает про камеры в комнате?
— Их невозможно обнаружить.
— Но может, она где-то слышала, что ты их…
— Исключено. Единственный, кто кроме меня знает о камерах — это ты. И если ты ей этого не говорил…
Анжела на экране заливалась слезами.
Она сидела на кровати, подобрав под себя ноги и сжимая ворот халата у горла мёртвой хваткой.
«Я» расхаживал перед кроватью, и толкал речь, заранее отрепетированную и «заснятую» Карбункулом, а потом внедрённую в память магического двойника.
Та ещё была работёнка, я вам скажу…
Чучело выглядел довольно грозно. Хмурил брови и вообще корчил страшные рожи — любой бы разозлился.
Я что хочу сказать: если бы на меня кто-то наехал в такой манере — я бы ТОЧНО дал в морду. Это как минимум.
А зная, что не далее, как сегодня утром, Анжела пыталась поджарить меня с помощью файербола, я был просто восхищен её выдержкой.
Девушка на экране продолжала плакать.
— Лола, я отзываю Чучело.
— Думаю, ты прав, — задумчиво проговорила горгона. — Судя по всему, Анжела не виновата. Я бы на её месте давно уже пристукнула тебя утюгом и завернув в шторку от ванной, спрятала под кровать. Так что это не она.
— Точно, — вздохнув, я послал мысленный сигнал Чучелу. — Она нас раскусила. Просто Карбункул не справился, ты только посмотри на эту «зловещую долину», у него вместо рожи. Я — совсем не такой.
— Ой, не относись к себе предвзято.
Чучело вышел за дверь и покорно остановился, глядя прямо перед собой. Его миссия закончилась. Больше в памяти ничего не было.
— Ну, что дальше? — Лолита смотрела на меня, как на последнюю надежду человечества.
Я вспомнил, как вели себя детективы в сериалах…
— Очная ставка. Я выведу её на чистую воду.
И пока Лола не успела ничего предпринять, я открыл дверь и шагнул в комнату Анжелы.
— Ну?.. Так на чём мы остановились?
Дверь я прикрыл и запер. Нет, я помню, что для Лолы эта фанерка — как бумажный лист. Речь шла скорее, о моих чувствах.
Чувстве страха, например.
Добровольно остаться наедине с убийцей — то ещё испытание, скажу я вам. И я просто хотел отрезать себе путь к отступлению.
Анжела смотрела на меня круглыми, полными слёз глазами, и молчала.
Она всхлипывала.
Я мудро усмехнулся, а потом сбросил платья со стула прямо на пол, и развернув его спинкой вперёд, уселся верхом.
— Меня не проведёшь, дорогуша, — сказал я. — Я знаю: ты прекрасная актриса. Но это ведь я, забыла? Кончай реветь, собирай вещички и уматывай.
Она опустила глаза.
— Мне некуда идти, Макс.
В голосе девушки была обречённость.
Укол жалости попытался проникнуть в мою простую душу, но я надел воображаемую броню.
Я — жестокий штурмовик. Дарт Вейдер на задании.
— Знаешь, меня это не волнует. После того, что ты сделала…
— Но я же извинилась! Мне правда очень, очень жаль, что я это сделала. Это была минутная слабость, Макс, честное слово… — она всхлипнула особенно душераздирающе и ещё плотнее завернулась в халат.
Она меня смущала. Прежняя Анжела постаралась бы скорее, раздеться — зная, как я падок на…
Я потряс головой. Это всё игра. Она сама себе противоречит.
— Анжела, милая, — я мудро улыбнулся. — О какой минутной слабости идёт речь? Ты пыталась меня убить РАЗ ДЕСЯТЬ. Последняя попытка была сегодня утром. Вряд ли у тебя хватит терпения извиняться СТОЛЬКО РАЗ.
Девушка выпучилась на меня, в буквальном смысле квадратными глазами. Тушь с ресниц бежала по щекам потоками, помада размазалась. Внезапно лицо её сделалось таким детским, таким… беззащитным.
Или она НАСТОЛЬКО хорошая актриса, или…
— Макс, я клянусь тебе чем хочешь, но я на тебя не покушалась.
— Брось, Анжела. В каком-то смысле, мы с тобой — два сапога пара. Земляки. К тому же, москвичи… На твоём месте я бы тоже отпирался до последнего.
— Послушай меня, Макс, — отпустив ворот халата, она подползла к краю кровати. Я напрягся. Вот сейчас она ка-а-ак прыгнет!.. Но Анжела всего лишь села, обняв подушку, и посмотрела мне в глаза. — Я понимаю: у тебя есть основания обвинять меня во всех грехах, — сказала она. — Но убийство… — девушка зябко передёрнула плечами. — Я пыталась поступить в Гильдию Убийц, — на щеках Анжелы выступили красные пятна, кончик носа побледнел. — И срезалась на первом же экзамене. Меня тошнит от насилия. Да я даже таракана убить не могу!
Я покачал головой.
