случайно; и не обращала на мужчину никакого внимания, делая вид, что она его не замечает, в буфете с грустью смотрела в окно и утирала слезы.
Пусть думает, что у нее куча забот и проблем, которые способен решить лишь настоящий мужчина. А какой мужик не захочет себя возомнить д’Артаньяном или Робин Гудом?
Почему выбор пал на бедолагу Воронкова?
Ну, потому что больше не нашлось кандидатуры на комбинате, все остальные либо пили втихую, чего Лида не переносила с детства, вспоминая отца-алкаша, или были простыми работягами. Были, конечно, еще парнишки – программисты, логисты, но те совсем молодежь, играющая в компьютерные игры.
Был еще владелец комбината, но Ермолаева видела его пару раз, то был заросший бородатый, как ей тогда казалось, дед. Терехов приезжал поорать, вставить всем пиздюлей, лишить премий, дать кучу поручений и свалить в деревню, где он жил уже целый год.
Ну, к тому же Лида прекрасно понимала, что звезд с небес хватать не стоит, и лучше лысеющая синица, чем не пойми какой, с какими тараканами в голове журавль в небе.
Примерный семьянин Воронков сдался через пять месяцев, сам начал оказывать знаки внимания, конечно, все тайком. Сначала предложил довезти до дома, потом пригласил в кафе, не самое популярное, но Лиде понравилось.
Да и к телу девушка его подпустила не сразу, рассказала душещипательную историю, какая она бедняжка, как сводит концы с концами, как все средства уходят на помощь родителям, а там больной братик. Пригласила к себе в съемную очень скромную квартиру, и бухгалтер дрогнул. Стена верности и семейных ценностей пала под ноги хитрой Лидии Ермолаевой.
Евгений Иванович оказался не жадным и не бедным, но Лида была не только красивой, но еще неглупой девушкой и очень быстро заподозрила своего нового любовника в воровстве. Мужчина проболтался, говоря при ней по телефону, обсуждая схемы, планы, а Лида запоминала, а кое-что даже записывала. На случай если ее личный Робин Гуд начнет жадничать, она непременно все расскажет бородатому и злому владельцу комбината.
Но Воронков, казалось, был влюблен в нее по уши.
Снял хорошую квартиру, давал денег на одежду, иногда водил в дорогие рестораны – и Лидочка расслабилась. Расслабилась, а потом в конце того года встретила Павла Соколова. Нет, она знала, что у Терехова есть помощник, но по какой-то злой иронии судьбы они практически не пересекались.
А когда наконец пересеклись, у Лиды появилась новая цель. Соколов был в сто, нет, в миллион раз круче Воронкова. Да тут и сравнивать нечего – сокол и какой-то ворон. Молодой, красивый, уверенный, своя квартира, классная тачка, да при виде него она была готова выпрыгнуть из трусов и пойти за ним на край света. Но вот мужчина оказался до того неуловимым, что становилось обидно.
На новогоднем корпоративе ей наконец улыбнулась удача, да еще какая, что можно было бежать и выбирать подвенечное платье. Но и тут все пошло не так, как бы Ермолаевой хотелось: Павел просто уснул, и между ними не случилось никакого волшебства.
Лида винила себя и таблетки, что подмешала в алкоголь, надо было вообще этого не делать. Можно было легко соблазнить парня утром, но снова ничего не получилось, хотя Лида старалась как могла. И хорошо еще, что она не порвала с Воронковым, с которым все еще продолжался роман.
Потом Соколов уехал на север – решать проблемы с филиалом, а в феврале Лида поняла, что беременна. Это стало шоком. Но пролив немало слез, а потом и подумав, девушка решила, что даже из этой ситуации можно извлечь свои плюсы.
Это был ребенок Воронкова, о чем Лида ему торжественно, со слезами счастья на глазах сообщила. Мужчина отреагировал без радости, предложил дать денег на аборт, на что Лида пустила еще больше слез. А в начале марта, получив справку о сроке беременности, решила брать быка за рога, не упускать шикарную возможность стать Соколовой и позвонила Павлу, сообщив о своем положении, виной которому стала их единственная совместно проведенная ночь.
Павел приехал, не отказался от ребенка, но был подавлен. Лида решила, что со временем это пройдет. Но вот уже на носу май, скоро беременность будет невозможно скрывать, а она у разбитого корыта.
Нужно ехать в деревню, быть рядом, а заодно узнать, чем это Соколов там так сильно занят. Девушка снова взяла телефон, забила в поисковике «Косогоры», посмотрела маршрут, оказывается, это не так далеко от города, и приняла решение утром выезжать.
Но прежде чем лечь спать, отправила пару сообщений Воронкову, чтобы не расслаблялся на выходных с женой и детьми на даче, а еще чтобы скинул денег, ей нужно сдавать анализы.
Глава 26
Светочка снова проснулась одна, но уже в чужом доме, на чужой кровати и на смятом после бурной ночи белье. Открыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, сердце трепыхалось в груди. Вместе с мышечной болью по всему телу разливалось тепло, а зацелованные губы сами растягивались в улыбке.
«Ну что, мать, приехали? Влюбилась».
«Да нет, это всего лишь мимолетное увлечение».
«То-то тебя так вчера увлекательно трахали, что ты чуть не теряла сознание, а уже про гордость и честь я вообще молчу».
«Вот и молчи дальше, молодой здоровой женщине необходим секс, это доказано учеными. И к любви это не имеет никакого отношения. Надо проще смотреть на вещи и события».
Голоса разума вновь перебивали друг друга, и каждый был по-своему прав. Может быть, и правда не стоит мешать мух с котлетами и секс с любовью? Не бывает, чтобы вот все сразу и в таком количестве, нет, со Светочкой такого точно быть не могло. Скорее бы с неба пошел дождь из лягушек, а не счастье, любовь и шикарный мужик.
К внутренним голосам начал примешиваться комплекс, вдруг откуда-то взявшийся, которого ночью не было вообще, и Света вытворяла такое, что должно быть стыдно. Но ей не стыдно. С Соколовым ничего не стыдно и не страшно, и хочется еще.
Девушка провела по груди, сосок моментально затвердел под пальцами, ущипнула его, тут же охнула, волна возбуждения пошла ниже. А когда накрыла себя между ног, чувствуя влагу, совсем стало жарко. Сколько вчера было оргазмов? Сбилась со счета, но тело просит еще.
Калинкина прислушалась, в доме было тихо, лишь все еще пахло гарью, и из открытого окна доносился шум. Встала, взяв покрывало с пола, обернулась им, надо было пойти умыться да смыть с себя остатки ночи. Вышла
