на крыльцо, потом на открытую большую веранду, дом Терехова не сравнить с ее избушкой, все красиво, добротно и дорого.
Павел был на улице, солнце вовсю палило, денек обещал быть еще жарче, чем вчера, за ночь деревья стали еще зеленее, а трава выше. Мужчина выпрямился, повернулся боком, на нем были лишь низко сидящие на талии джинсы и сланцы. В руках бутылка с водой, он начал пить, а вода стекала по подбородку, шее и обнаженной груди, Светочка решила, что смотрит рекламу минеральной воды или мужского парфюма.
Соколов был до безобразия хорош.
«Господи, ну как тут устоять?»
«Да бесполезно».
«И хорошо, что мы еще без трусов».
Это вновь голоса в голове, но сейчас они были подозрительно солидарны друг с другом и не спорили.
– Ты уже проснулась? Доброе утро.
Павел быстро подошел, Света даже не успела никак отреагировать, мужчина прижал ее к себе и поцеловал. Вот так просто, без лишних слов, захотел – и поцеловал, захочет – и трахнет прямо на веранде. Соколов сейчас был именно такого мнения: если мужик хочет – он берёт и не спрашивает, у женщин слишком много в голове намешано сомнений. А такое убеждение передалось ему вместе с домом и духом Терехова.
– Ребят кормил. А ты знала, что индюки ужасно прожорливые? Терехов мне голову оторвет, если с ними что-то случится, а этот пес так и лезет к ним в загон. Пойдем в баньку?
Пашка сходил с ума.
Как пацан, словно ему семнадцать, и он впервые влюбился. Но в семнадцать у Пашки такого не было, потому что тогда он был именно Пашкой Соколовым, простым нищим пацаном, на которого не смотрела ни одна девушка. А сейчас он уважаемый человек, с солидной должностью, Павел Романович Соколов, но сходить с ума от этой девушки ему это никак не мешало.
Вот реально. Была такая эйфория от прекрасного майского утра, солнца, голубого неба, природы, даже индюки не раздражали. Но больше всего кружилась голова от Светочки. Сейчас она была такая естественная, красивая, рыжие непослушные кудри, зеленые глаза, пухлые сладкие губы, такая аппетитная и манящая, в одном покрывале после ночи невероятного секса.
– Может, я схожу одна?
– Ни в коем случае, там опасно, я должен быть рядом.
– Опасность там можешь представлять только ты.
– Я опасен, когда тебя нет рядом.
Забавный диалог, словно они пара, и у них вот только начинается конфетно-букетный период, нет, точнее, деревенско-пожарный.
– Надо бы завтрак приготовить, ты, наверное, голодный?
– Очень, очень голодный до твоей киски, почувствуй, насколько я голоден.
Павел потерся пахом, член уже стоял, упираясь в ширинку джинсов, хотелось одним движением освободить его, а вторым повернуть Светочку спиной, спустить покрывало и войти на всю длину.
– Ты маньяк. Тебя нужно изолировать от общества.
– Пойдем, изолируемся в баньке, она еще со вчерашнего не остыла.
Соколов потянул девушку в сторону, крепко сжав ее руку, Света лишь прикусила губу, понимая, какая сейчас у них там будет «банька».
– Эй, молодежь, а вы чего не закрываетесь?
Остановившись, «молодежь» переглянулась.
Баба Зоя.
– А я вам тут оладушки принесла, небось, ничего не ели со вчерашнего, да проверить зашла, может, еще чего сожги, сломали или испортили.
Женщина поставила закутанную в полотенце тарелку на перила веранды, скрестила руки на груди и с хитрой улыбкой посмотрела на Соколова и Калинкину.
Зоя Ильинична, в свои семьдесят восемь лет сведя племянницу с соседом, на этом не остановилась. Светочка, по ее мнению, а это мнение распространялось не на всех, достойна была своего женского счастья.
Но Светочка, в отличие от племянницы Серафимы, была молодая, а значит, без царя в голове, и могла взбрыкнуть от этого самого счастья и ретивой кобылкой ускакать в поле. Но она этому не позволит случиться.
– Спасибо, конечно, баба Зоя, но я пока ничего не спалил и не сломал, и, к вашему сведению, вы можете забрать свои слова обратно.
– Это какие, милок?
– О том, что Светлану тошнит, и она готова родить ребенка и воспитать его сама.
– Не тошнит? Правда, что ли? Вот же Варвара трепло деревенское, я ее встречу, все выскажу.
– Не надо ничего никому высказывать, – Света влезла в диалог, который касался непосредственно ее. – И я не беременна, мы этот вопрос с Павлом уже выяснили.
– Так а чего вы время даром теряете? Тебе, Пашка, пора отцом уже быть, сына или дочку на руках носить, а не кормить индюков, господи, страшные какие, – баба Зоя заглянула в загон, поморщилась, перекрестилась. – А у Светочки самый хороший возраст для беременности, главное – начать, а там уже один за другим малыши пойдут, бедра у нее широкие, грудь большая, молока много будет…
– Может быть, хватит уже? – Павел перебил монолог соседки, еще крепче сжал руку Светланы, потому что та уже дернулась в сторону, предприняв попытку уйти в дом. – И вам никуда не пора?
– Ах, точно, совсем забыла, мне в магазин надо.
Баба Зоя всплеснула руками, побежала к калитке, прижимая к груди дамскую сумочку.
– Она вообще нормальная? Не находишь, что бабулька странная? Ты чего? Замерзла?
– Отпусти, хочу побыть одна.
– Почему?
Света поджала губы, подняв голову, посмотрела на Павла, он был взволнован, в глазах до этого был блеск и задор, а сейчас появилась тревога. Калинкина хотела уйти, весь этот разговор о детях давался с трудом, но Павел не отпускал.
– Нет, пойдем в баню, как и хотели, а потом у нас богатая культурная программа.
– Какая?
– Веселая, но обещаю, ты будешь кричать от удовольствия.
***
– Девушка, вы не подскажете, как проехать на Центральную улицу?
Лаура на розовом велосипеде с корзинкой впереди руля притормозила у такси и внимательно посмотрела на девушку. Светлые распущенные волосы, брезгливый взгляд, надутые яркие губы.
– Там нет ночного клуба. У нас клуб в начале Гагарина.
– Клуб? При чем здесь клуб?
– Так вы не на работу едете? Не стриптизерша?
– Вы вообще трезвая? Я не стриптизерша.
– А на Центральной к кому едете?
– Да какая вам разница?
– Верно, никакой.
– Дамочка, мы едем или нет? Вообще-то, я не обязан вас возить весь день, – шофер недовольно пробурчал, открыл окно, закурил.
– Я просила вас не курить.
– А я просил показывать дорогу, здесь навигатор сошел с ума.
– Я все поняла, Центральная – это вам сейчас нужно развернуться, проехать три поворота, свернуть на четвертом налево. А там прямо до конца улицы, там и будет Центральная.
Такси начало разворачиваться, Лаура, проводив автомобиль взглядом, достала из кармана широкой юбки телефон, набрала номер Светланы, но она
