себя небезопасной и уязвимой. Я была в его власти. Он мог сделать со мной все, что хотел, и мне это не нравилось.
Я ненавидел его за ту власть, которую он имел надо мной.
Но что пугало меня еще сильнее, чем его друзья-психопаты, чем его убийственные руки, так это то, что, хотя я боялась за свою жизнь, это меня возбуждало.
В этот момент я почувствовала себя живой. Каждая клеточка внутри меня отражалась жизненной силой. Я могла бы без страха прыгнуть со скалы, ограбить банк. Я чувствовала себя сверхчеловеком с адреналином, пробежавшим через меня.
Мое тело все еще удерживало влечение, которое я испытывала к нему в ночь на вечеринке. Мой разум знал, как нечестно быть привязаной к такому парню, как он, мой мозг осознавал последствия. Разрушение, которое он сделает.
Но мое тело.
Мое тело любило поток электричества. Эндорфины.
Рисковать жизнью, свободой - вот что я обычно делала с тех пор, как меня научили воровать. Это был наркотик, с которым я завязала перед приездом сюда, к которому я твердо решила не возвращаться.
А руки Алистера Колдуэлла казались худшим рецидивом.
Я ненавидела его больше всего за это.
Мысли о нем заставили меня потянуться в карман толстовки, провести пальцем по объемному кольцу, когдато украшавшему руку короля моих кошмаров. Я чувствовала углубления от его выгравированных инициалов, обводя их снова и снова.
Я украла его на случай, если нас убьют. Так полиция будет знать, кого искать. Если бы я падала, я бы не упала одна.
Последние два дня я ждала, когда упадет второй ботинок. Чтобы увидеть, как он входит в мой класс математики, направляется прямо ко мне и душит меня голыми руками. Закончивая работу, начатую в лесу.
Я не видела ни одного из них, и Лиру тоже.
Тихие скрипы и стоны почти древней библиотеки вызывают у меня дрожь. Я быстро поворачиваю голову через плечо, чтобы убедиться, что позади меня нет ничего или никого.
Глаза напрягаться в поисках между рядами тускло освещенных книжных полок, почти ожидая, что он прячется в тени. Однако не было никого важного, только другие студенты, ищущие материал.
Я отворачиваюсь на своем месте, подтягивая ногу на стуле, подворачивая ее под себя. Наушники в ушах, я возвращаю взгляд к ламинированным газетным статьям.
Отдел генеалогии в школьной библиотеке оказался намного обширнее, чем я думала. Я прочитала сотни статей об истории этого места и города, на котором оно расположено.
В основном я искала что-нибудь с фамилиями Колдуэлл, Ван Дорен, Хоторн и Пирсон. Все это было похоже на сложную шахматную партию, и я ужасно проигрывала, потому что плохо знала своего противника.
Насколько я читала, каждый из них был потомком первых основателей города. Их семьи были переплетены с 1600-х годов. Что означало старые деньги и еще более старые секреты. В то время как в основном ничего не касалось их самих, было множество сообщений об их семьях.
Отец Сайласа был одним из самых успешных владельцев технологий в мире. Он создал систему, которая защищала крупные корпорации от взлома. Казалось, любая компания, которая зарабатывала деньги, инвестировала в Хоторн Инкорпорейтед. У него также было два младших брата, которые оба учились в средней школе и были довольно умными, завоевывая награды направо и налево.
В семье Рука было полно адвокатов и судей. Люди, ответственные за уравновешивание весов правильного и неправильного. Как они могли так ошибиться с этим поколением? О его маме было немного, и я даже не была уверена, что она есть.
Пирсоны, без сомнения, были шлюхами внимания. О Тэтчере было немного, что меня не удивило, но его многомиллионные бабушка и дедушка были повсюду. Они построили империю в сфере недвижимости, оставив сельскохозяйственный бизнес в пятидесятых годах. Но самым большим скандалом вокруг этой семьи был отец Тэтчер, который в настоящее время находится в камере смертников после убийства тринадцати женщин за четыре года.
Я думала, что моя семья облажалась. Я была воплощением счастья по сравнению с некоторыми из этих людей. Я имею в виду, представьте, что растете сыном серийного убийцы, не можете не задаться вопросом, что это делает с ребенком.
Нельзя не понять, как он стал таким, кем он есть сейчас.
Это также заставило меня задаться вопросом, это генетика? Или воспитание? Есть ли что-то генетически закодированное в мозгу Тэтчера? Или социопатические наклонности проявились только после того, как мир сказал ему, что он чудовище?
Несмотря на то, что у других семей было много особенностей, Колдуэллы выиграли большинство статей, опубликованных в Пондероз Спрингс.
Страницы и страницы их истории. Как они появились из ничего и построили наследие. Первоначальная миграция в этот район была связана с религиозной свободой, и благодаря этому они создали один из самых богатых городов в мире. Более того, я узнала, что у Алистера есть старший брат по имени Дориан, и он, кажется, любит быть в центре внимания.
Звездный пловец, выступавший с прощальной речью в старшей школе и в Холлоу Хайтс, он выиграл почти все награды, которые только можно придумать. Я чуть не ахнула от того, насколько они похожи. Почти как близнецы, хотя Дориан был старше. Главное отличие было в том, что Дориан был весел, яркая улыбка освещала его черты, так что его темные волосы и глаза не выглядели такими уж темными.
Теперь он жил в Бостоне по одной из лучших программ резидентуры в Соединенных Штатах и, согласно этой последней статье, скоро станет хирургом.
Я не могла не смотреть на фотографию на первой странице прошлой статьи о семейных узах: мистер и миссис Колдуэлл гордо стояли позади Дориана, каждый с рукой на плече, когда он сидел в кресле перед их. Все это время Алистера отпихивали в сторону, ему не уделяли ни тепла, ни внимания, ничего.
Он везде был чужаком. В том числе и вокруг семьи.
— Эй, ты готова идти?
Я подпрыгиваю, кладя руку на сердце, от быстрой смены скорости хочется потерять сознание. Я была так на взводе, беспокойна, все заставляло меня вздрагивать.
— Извини, я не хотела тебя напугать. — Лира мягко улыбается, ее рука все еще лежит на моем плече.
Я быстро собираю исследования, в которые я погрузилась, складывая их в аккуратную стопку, и киваю.
— Да, давай вернемся до наступления темноты. — Говорю я.
Обычно я была бы не против прогуляться по кампусу ночью. Но обычно я не беспокоюсь и о четырех мудаках-убийцах, затаивших на меня злобу.
