возьми, мы будем с ними делать? Рук выдыхает, легкая паника в его голосе меня раздражает.
Я позабочусь об этом. Я всегда забочусь об этом.
— Я имею в виду, что у нас есть варианты. Тэтчер говорит, глядя на Брайар: — Кажется, ты поймал того, кого хотел, Али. — Его взгляд переместился на друга Брайар.
Я видел ее раньше, мельком, может быть, дважды за всю свою жизнь, но я знал, что она живет где-то здесь. Я просто не был уверен, кто она такая.
Тэтчер наблюдает за ней, и она возвращает эту услугу. Их взгляды прилипли друг к другу в каком-то странном сатанинском ритуале спаривания.
— Мы, блядь, не можем их убить, Тэтч.
Моя светловолосая подруга, у которой больше проблем, чем мошенников, улыбнулась в темноте. Луна отражается от него, ослепляя нас.
— Кто сказал? Он поднимает бровь, все еще глядя на маленькую темноволосую девочку. Появляется вспышка его перочинного ножа, и Брайар напрягается в моих руках. Прямо как доска. Волосы на ее руках встали камешками.
Она была крошечной по сравнению с долговязой тварью в моих руках. То, что она прижалась ко мне, показало мне, что она высокая для девушки. Я также заметил, через мои глубокие вдохи, что она пахла цветами.
Мягкий, экзотический, сладкий.
Брайар дергается в моих руках, сопротивляясь заявлению Тэтчер. Я не был уверен, боролась ли она в этом за себя или за свою подругу, которая увлекла моего партнера-психопата.
— Успокойся, девочка. — шепчу я ей в волосы. В моем голосе звучит ухмылка, но я говорю это так, как будто вы разговариваете с испуганной лошадью.
— Говорит мне Тэтчер. Мы убиваем их, и мы ничем не лучше отбросов, за которыми охотимся. — Рук спорит со мной.
— Милый, Рук. Это то, чего ты никогда не поймешь. Я ничем не лучше их. —говорит Тэтчер.
— Вы двое заткнетесь, чтобы я мог подумать. — выдавливаю я.
Как бы легко ни было убить их прямо сейчас, это была не лучшая идея. К сожалению, они еще ничего не сделали. Так что их убийство равносильно убийству невинных людей, а это было не то, чем я занимался.
Однако, убив их, я и мальчики были бы защищены. Я бы сделал все, чтобы с ними ничего не случилось, даже если бы это означало причинить вред кому-то невинному.
Черт побери.
— Мы не собираемся их убивать. Потому что они собираются молчать, не так ли, Брайар?
Она дрожит в моих объятиях, как будто ее только что поразил холодный озноб, верно, детка, я знаю все о твоей милой заднице.
Я крепче сжимаю ее руки, склоняю голову к ее плечу, мое дыхание проносится мимо ее уха,
— А если ты этого не сделаешь, знаешь, что я с тобой сделаю? Хочешь знать, что я сделаю с твоим другом? Что я позволю ему сделать с твоим другом? Я киваю в сторону Тэтчер.
С ее губ слетает тихий стон, который, я сомневаюсь, она хотела издать. Я скриплю зубами, мой член дергается в джинсах, прижатых к ее заднице.
— Покажи мне, как ты напуган. Я рычу ей в ухо, звук моего голоса заставляет ее дрожать.
Дай его мне, я хочу прошептать. Позвольте мне питаться этим. Я хочу видеть ее на коленях, смотрящую на меня своими глазами-калейдоскопами, готовыми сделать все, что я захочу. Я был так возбужден в тот момент.
Я хотел под ее кожей. Поверх ее тела. Между ее ног. Пировать, побеждать, показывать ей, как сильно она может кончить, когда дрожит от удовольствия и страха.
Мы не собирались их убивать. Это слишком просто. Это не весело.
Мы собирались делать то, что умеем лучше всего.
Пугать людей.
И втайне я не боялся их стукачества. Что никто из Техаса и ее подруга собирались сказать, что кто-то действительно поверит?
— Блядь! — Я слышу крик Рука, его руки обхватывают лицо руками, когда его пленник мчится к школьной территории. Я слишком сильно отвлекаюсь на
Тэтчер, чтобы ожидать, что Брайар впивается зубами в кожу моей ладони и с силой толкает меня локтем в живот, заставляя меня отпустить ее.
Обе девушки бегут в университетский городок, пыль остается на их следах.
Рук и Тэтчер, идут за ними, но я их останавливаю.
— Нет.
— Но что, если они…
— У меня есть план. — Это все, что я говорю, и для них этого достаточно.
Они доверяют мне. Они знают, что все, что я когда-либо делаю, делается для них.
Меня тошнило.
Физически, умственно, духовно - всем, что только возможно в человеческом теле.
Последние два дня беспокойство не покидало меня.
Постоянно оглядывалась через плечо, ожидая увидеть полицейского или, что еще хуже, одного из них. Еда едва ощущалась на вкус, и, что еще хуже, я с трудом держалась на ногах.
Каждый раз, когда что-то попадало в желудок, я думала о крови. Мысли о змеях и криках возвращали все, что я проглотила, обратно к горлу.
Внутренности горели, кислотный рефлюкс и потребность рассказать кому-нибудь. Кому-нибудь. Тайна, которую я не должна хранить, убивала меня изнутри. Съедала меня.
По ночам меня преследовали мертвые тела, смерть и гниющие трупы, которые ворочались до тех пор, пока тусклое солнце не заглядывало в комнату общежития.
Кошмары о том, как мое сердце чуть не вырвалось из груди. Как у меня болели ноги от такого усердного бега, и этого все еще было недостаточно, чтобы удержаться от его когтей. Я видела его глаза во сне, видела их, когда он был на мне сверху, заглядывая мне в душу.
Такой темный. Злой. Пропитаный ненавистью.
Из-за этого я вскочила с кровати, вся в поту. Его голос звенел у меня в ушах,
— Покажи мне, как ты напугана.
То, как его руки сжимали мои запястья, как его пальцы впивались в мою кожу. Его ладонь на моем рту, то, как его запах атаковал меня так, что мне стало больно. Я все еще чувствовала, как его грубое твердое тело прижимается к моему.
Он ощущал опасность. Как удар молнии. Все в нем заставляло меня чувствовать
