Книга Урманы Нарыма. Роман в двух книгах - Владимир Анисимович Колыхалов

и упал на спину в снег. Шарко, не издавший даже всхлипа, дернулся несколько раз, вытянулся и затих. Из зияющей раны в груди, рассеченной копытом зверя, шел на морозе пар, как будто последний дух отлетал от верного друга Хрисанфа Мефодьевича. Оторопелый охотник, при падении сронивший с головы шапку, почувствовал, как у него леденеют виски.

Лось продолжал еще биться, отшвыривая далеко от себя окровавленный снег, но скоро затих.

Савушкин подошел к Шарко. Глаза у собаки были открыты: остекленевшие, мутные, они отражали лучистую голубизну неба. Синий язык был закушен в оскаленных желтых клыках.

— Вот смерть какая постигла тебя, — хрипло сказал Хрисанф Мефодьевич. — Ах, как неловко ты забежал! Из-за неловкости твоей все и вышло… — А мог и я оказаться. И я мог попасть под копыта… Замертво ведь упал! Но жизнь-то, сила играли еще… Елку-то… как топором скосил!..

К Савушкину пришло раздражение.

— Нет, врешь! Дела я своего не оставлю! Жизнь не кончилась. «Жизнь только умнее велит быть…

Он прислонился спиной к дереву, покривился от молчаливого плача, зажмурил глаза. И слезы сами собой выдавились на ресницы.

Глава третья

1