она утерла слезы. – Он тоже отдавал какой-то долг, этим парням.
– Какой? – мне стало интересно.
– При разговоре они намекали, что он им должен.
– Вот как?
– Да, и упоминали какого-то Шустова. Я поняла, что это бывший владелец базы.
Я не успела, как следует подумать над этими словами. За окном послышался шум подъезжающей машины. Глаза Алены наполнил страх.
Ружье уже было в моих руках. Оно придавало уверенности, и я не сомневалась, если будет нужно – выстрелю в подонка.
Матвей Червонный не удивился, увидев меня на крыльце.
– Немного опоздал, – привычная, странная улыбка на лице. В руке держит пакет, явно с продуктами.
– Ключи от машины мне дай, – вынимаю из-за спины дробовик. Дуло смотрит ему прямо в живот.
– Ай-яй, Белла! Я восхищен, – он медленно опускает пакет на землю возле машины. – Ты меня удивляешь, девочка моя.
– Я не шучу!
– Выстрелишь?
– Да, – глотаю тяжелый, липкий комок.
– И куда же ты поедешь, родная. Знаешь дорогу? – мужчина медленно надвигается. Он не боится. По крайней мере, не показывает этого.
– Матвей, не подходи!
– Знаешь, что, – в его глазах разгорается огонь и мне кажется, так могут смотреть лишь одержимые люди. – Я сейчас заберу у тебя оружие, а потом…. – он резко бросается вперед.
Выстрел. Я не чувствую отдачи, лишь вижу, как кровь, алым пятном, расплывается на белой рубашке.
Долгие-долгие гудки в трубке. Наконец слышу ответ.
– Матвей Васильевич Золотов? Это Белла Серебрянская. Приезжайте. Я убила вашего племянника, – на землю, рядом с распростертым телом мужчины, падает маленький прямоугольник визитки.
17
Взвизгнув металлом, ворота закрылись, оставив за спиной несколько лет моей жизни. Будто не веря в происходящее, застываю на месте, боясь сделать шаг.
Шорох гравия отвлекает от созерцания долгожданной свободы. Это минивэн, ярко красного цвета, тормозит прямо у моих ног. Стекла в машине опущены, и я вижу того, кто за рулем. Сквозь стекла солнцезащитных очков хозяйка этого чуда тоже глядит на меня. И лыбится новенькими винирами.
– Тебе идет, – говорю я ей и плюхаюсь на сидение рядом.
Она делает голливудскую улыбку.
– Я имела ввиду машину. Цвет просто шикарный.
– Балда! – Алка не обижается. Такое с ней вообще случается редко.
– Не советовала бы использовать это слово в подобном контексте, – с серьезным лицом сообщаю я ей.
– В смысле? – она смотрит недоуменно. Не могу выдержать этого взгляда и начинаю смеяться.
– Ну, знаешь! – кажется, еще немного и я опять превращусь в одиноко стоящего на дороге путника. Быстро меняю тему и подставляю губы для поцелуя:
– Привет. Спасибо что приехала.
Алка тут же все забывает, и мы делаем «чмоки». Такая вот у нее натура.
– Ну что, поехали?
Согласно киваю. Мое время здесь кончилось.
Ехать долго. Но почему-то, радость от нашей встречи постепенно сменяет хандра, уже давно поселившаяся в моем сердце. После часа монотонной езды, Алка не выдерживает пытки молчанием:
– В конце концов, есть же полиция! Это их обязанность искать людей!
Наверно она права.
Я смотрю на проплывающие за окном еще зеленые деревья и синее небо, и думаю, что жизнь очень несправедливая штука. Она подбрасывает мне очередной неприятный сюрприз, снова испытывает на прочность.
Пять лет вдали от дочери. Целых пять лет не видеть, как она растет, не прижимать ее к своей груди, не рассказывать на ночь сказки, не смеяться и не грустить вместе с ней, не решать ее детских, но таких важных для нее проблем. Всего этого я была лишена. Кто-то другой прожил эту часть жизни за меня. Это нечестно. Несправедливо.
– Алка, я немного посплю? – это причина, чтобы дальше молчать. Все что нужно было уже сказано.
Подруга кивает. Наверно, сейчас, ей тоже так легче.
Закрываю глаза, хоть и знаю, что не усну. Память тут же «услужливо» подсовывает картинки из прошлого. Гоню их прочь от себя, но они уже здесь, и не хотят уходить из моей головы. Это образ мужчины, который часто мне снится. Именно таким я и запомнила его, с окровавленной грудью, лежащим на опавшей, пожухшей листве.
Так бывает, что одно необдуманное, спонтанно принятое решение может перевернуть твою жизнь, и не всегда в лучшую сторону. В моем случае – второй вариант.
Снова мысленно возвращаюсь в тот день. Трудно сказать, кому тогда повезло больше: Червонному, потому, что в последний момент моя рука все же дрогнула и пуля не задела жизненно важных органов, или мне, потому что убийство этого человека, пусть и не самого лучшего из людей, тяжким грузом легло бы на мою душу.
Хотя везение в нашем с ним случае оказалось каким-то двояким. Он остался инвалидом. С такого близкого расстояния, пуля раздробила ему плечевую кость на десятки осколков, и руку пришлось ампутировать. А я, несмотря на отличную работу адвоката, и оправдательный приговор, лишилась условно досрочного освобождения.
Для себя я решила, что постараюсь не вспоминать месяцы, проведенные под следствием. Только как заставить себя все это забыть – вопрос еще тот. Случившийся парадокс, когда один из семьи, чуть не исковеркал окончательно твою жизнь, а другой спас от несправедливого правосудия, не дает мне покоя. И как понимать то, что известный адвокат Матвей Васильевич Золотов, наперекор собственной семье, бросив все столичные дела, приезжает в глушь глухомань, защищать ту, что малость, не отправила на тот свет его родного племянника и…. не берет за это ни копейки. Загадка, которую я так и не разгадала.
Казалось бы, все уже позади и моя мечта о свободе наконец-то сбылась. Я отплатила сполна и свой, и чужой долг. Больше ничего не удерживает меня от встречи с дочкой. Казалось бы.
Новость о том, что муж Алки и Антон, давние компаньоны по бизнесу, больше таковыми не являются, в общем, сильно меня не расстроила. Почему-то не было и удивления, когда она сообщила – мой бывший оказался нечестным партнером и внезапно стал работать на фирму соперников. Он старался получить, в своих интересах, недвижимость компании, и для этого оспаривал в суде сделки, писал заявления в полицию, отсылал в банки отрицательные сообщения о собственной фирме и ее партнерах, мешал принятию немаловажных решений. В результате его воздействий, фирма очутилась на пороге банкротства, и другие партнеры вынуждены были обратиться к помощи юристов. Только после этого средства компании были спасены, а Антон был уволен.
Признаться, в какой-то момент я подумала, что вот она, справедливость. Но только до тех самых пор, пока не узнала от этой же Алки: Антон продал наш дом и укатил вместе с дочкой и новой
