сил отшвырнул от себя существо, а дальше инициативу перехватила Эви. Она напала, не давая хищнику вернуться. Лучшее, чего добилась вся их группа, – оттеснила его подальше от жилой зоны. Но уж это достижение Эви упускать не собиралась!
Хотя от нее зависело меньше, чем хотелось бы. Она настроилась на существо так же, как оно настроилось на нее, подобрала необходимую скорость. Это позволяло ей избегать новых ран, отгоняя хищника дальше по коридору. Но она все равно не могла причинить ему никакого вреда, и она уставала… Она понятия не имела, сколько еще продержится.
Чуть легче стало, когда ей помогли: кто-то напал на существо со стороны, отшвырнул уверенным ударом, давая Эви пару секунд на передышку. Она сначала думала, что это Кейн, что других вариантов нет… Оказалось, есть.
– Не спеши расслабляться, – жестко произнес Шестой. – Все это далеко от завершения!
– Что ты тут делаешь? – растерялась Эви. – Уходи, это же опасно для тебя!
Однако существо тут же продемонстрировало, что опасно это скорее для нее. Воспользовавшись замешательством Эви, оно напало снова – и вполне могло преуспеть, его челюсти щелкнули у самого лица девушки. Чуть ближе – и стесали бы ей кожу и мышцы… Шестой не позволил, он снова отшвырнул выродка, на этот раз дальше, к самым воротам зала с ловушкой.
Больше всего Эви поражало то, что он дрался лучше, чем вся их группа. Он, самый слабый, самый уязвимый! Впрочем, настоящей загадкой это не стало. Шестой просто действовал по своей привычной схеме: похоже, он успел понаблюдать за существом, определил уязвимые места и теперь бил только туда. Это не могло по-настоящему навредить хищнику, но могло свалить с ног, задержать, и пока этого хватало.
– Это опасно для всех, – напомнил Шестой. – Но нас только двое и осталось.
– Кейн…
– Кейн не придет, на такую рану даже ему нужно не меньше получаса. У нас нет этого времени.
– У нас никакого времени нет… Что мы можем?
– Делай, что я скажу, и все выживут, – ответил Шестой со спокойствием, достойным разве что инструктора. – Я могу тебе доверять? Могу рассчитывать, что ты выполнишь любое мое указание без лишних вопросов?
– Да… Да, я все сделаю!
– Хорошо, – кивнул он. – Мы должны загнать его в зал с ловушкой!
Она хотела спросить, зачем, но вовремя остановила себя. Это ведь и были те лишние вопросы, о которых он говорил.
Эви ненавидела подчиняться – всегда, всю жизнь. Но сейчас выполнять указания Шестого оказалось на удивление легко, потому что его ровный, невозмутимый голос спасал от паники и придавал сил. Оказалось, что унижают только истеричные приказы, через которые кто-то пытается свое эго потешить. А указания человека, который на своем месте и знает, что делает, спасают жизни…
Теперь они атаковали существо одновременно, как отлично слаженная команда. Когда била Эви, отступал Шестой. Когда нападал Шестой, она позволяла себе передышку. Она не считала своего напарника калекой – не из-за жалости к нему, она прекрасно видела, как легко и умело он двигается. Да, порой резкие движения разрывали кожу Шестого, напоминая о его болезненном состоянии. Но если сам он не обращал на такое внимания, она тоже не собиралась с ним сюсюкать!
Им удалось не просто оттеснить существо назад, а швырнуть его в зал с ловушкой. «Зевс» сейчас был выключен – график на стене указывал, что его работа завершилась лишь пару часов назад. Грандиозная металлическая конструкция, куда более сложная, чем «Лисица», замерла на полу, рядом по тележкам были разложены трофеи, которые еще недавно парили в ветрах Эреба. Их должны были разобрать роботы, часть отправить на конвейер, часть выбросить обратно на поверхность, но, похоже, они просто не успели сюда добраться.
– Что дальше? – спросила Эви, с трудом выравнивая дыхание.
– Дальше – самое сложное. Ты должна будешь удержать его на месте хотя бы пару минут. Прими те повреждения, которые потом исцелишь без помощи. Отпускай его, только если будет угроза твоей жизни. Ты сможешь?
– Смогу.
– Тогда действуй!
Он знал, что это сложный приказ – и она знала. Если бы Эви доверяла ему чуть меньше, она бы никогда на такое не решилась, ей показалось бы, что Шестой пытается ее убить. Но сейчас она с изумления обнаружила, что верит ему. Настолько верит, что готова поставить на кон свою жизнь.
Шестой сбил существо с ног, и она навалилась на хищника сверху, использовала его положение, чтобы прижать к каменному полу. Он, конечно, вырывался, выл, старался достать противницу когтями и челюстями. Иногда у него даже получалось, но Эви заставила себя отстраниться от боли. Она, как полноценный легионер, следила лишь за тем, чтобы ранения не стали слишком тяжелыми.
Существо пьянело от крови, рвалось на свободу все сильнее. Эви понимала: оно ее уже не отпустит. Оно было слишком тупым для осознанной мести, оно просто хотело жрать, оно впадало в слепую ярость. Эви казалось: еще чуть-чуть, и ее мышцы порвутся от усилий, кости сломаются, она превратится в беспомощную жертву…
Шестой не позволил этому случиться. На сей раз он ничего не говорил, времени не было. Он отшвырнул Эви в сторону и занял ее место. Не просто так, конечно, он не удерживал существо. Он обмотал уродца какой-то металлической балкой и загнул ее края так, чтобы сорвать ее было не так-то просто. Хищник взвыл, извиваясь на полу, он пока не мог освободиться. Хотя это было лишь вопросом времени, металл не вредил ему, всего лишь мешал…
Шестой отскочил в сторону, схватил Эви за руку, рывком поднял на ноги и потащил за собой.
– Что ты делаешь? – только и смогла произнести она.
Шестой не ответил. Он увлек ее за собой в операторскую комнату – кабину, закрепленную на стене в зале ловушки, небольшую, с бронированным стеклом и компьютерными панелями управления, назначение которых Эви понимала весьма смутно.
Он заблокировал дверь и, больше не глядя на свою спутницу, запустил компьютер. Он делал то, чего делать не мог: он выполнял работу оператора. Ту самую, сложнейшую, из-за которой космическому флоту приходилось идти на сотрудничество с гражданскими инженерами, ведь обучиться этому было не так-то просто.
А он смог. Шестой действовал настолько уверенно, будто все эти годы не в Легионе находился, а стоял вот за такой панелью. Эви, свернувшейся на полу, только и оставалось, что восхищенно наблюдать за ним – таким странным, нескладным, окровавленным из-за собственной болезни, но все равно казавшимся бесконечно сильным, потому что он мог расправить плечи в миг, когда сильные и здоровые воины валялись по углам.
Он запустил «Зевса». Не мог, такому за пять минут не научишься, нет тут никаких инструкций… Но какой смысл удивляться или возмущаться, если все происходило прямо перед глазами Эви? Гигантская ловушка будто ожила – загудела, засияла. Потянула к себе все, что так неохотно отдала… и существо, обмотанное металлом, тоже потянула.
Эви несложно было догадаться, на что сделал ставку Шестой. После отключения «Зевса» все добытые материалы снимали с магнита, увозили подальше, потом только запускали ловушку снова. Но пока ничего убрать не успели, и произошло то, что и должно было. «Зевс», которому было все равно, где работать, забрал свои дары. Существо застряло там, вырваться оно не могло, а Шестой не дал ему времени выкрутиться. Ловушка двинулась с места, над ней уже открывался люк, выпускавший ее в гудящую черноту Эреба.
Прошло несколько мучительных минут, показавшихся Эви бесконечностью, прежде чем «Зевс» оказался снаружи, а люк закрылся. Теперь существо, даже если оно не погибло, не могло вот так просто вернуться обратно.
Это еще не было финалом истории. Им предстояло исцелить раны, провести расследование, понять, как этот уродец прокрался на «Ковчег», откуда он вообще взялся… Но это потом, все потом. Пока же Шестой обессиленно рухнул на пол и рассмеялся… Эви впервые слышала его смех. Она кое-как подобралась к нему, обняла и тоже позволила нервному хохоту унести остатки ужаса.
Они могли умереть сегодня – но остались живы. И это было важнее, чем все проблемы во Вселенной.
* * *
В какой-то момент Киган даже позабыл, зачем они изначально прилетели на «Метиду», он просто наблюдал за Делией Этерион. Она завораживала его – но не как женщина и даже не как человек, а как создание, очевидно и непоправимо отличающееся ото всех, кого он знал в специальном корпусе. Киган раньше сталкивался с сильными воинами, но они все равно оставались людьми. А Делия напоминала ему тех пришельцев, какими их изображали в старых фантастических фильмах, посланницу других миров.
Из-за этого сложно было воспринимать ее как чудовище. Он понимал, что Делия творила ужасные вещи. Но в тексте все убитые ею люди превращались в короткие слова, в изначально безжизненные буквы. Киган не знал их, не видел, как она убивала. Зато он видел ее сейчас – с ее уверенностью, со спокойной гордостью. Представительница высшей
