и гости, и гостинцы. Дядя Григорий даже лимонада привез, а тетя Маруся и печенья и конфет.
Короткий зимний день шел к концу. За окнами потемнело, но свет не зажигали. В сумерках беседовать было хорошо.
— Вызывал меня начальник станции, — задумчиво рассказывала Клавдия. — Говорит: «Тяжело ведь тебе, товарищ Чердынцева?» — Тяжело. — «Вот и я думаю, тяжело», — говорит Кирилл Григорьевич. — «Пока ты работаешь путеобходчицей, тебе легче не будет». — А что же делать? — спрашиваю. — «А делать вот что: надо тебе учиться…» — Учиться? — это я говорю. — Да годы-то мои разве подходящие для учения? У меня трое ребят в школе… — «Ничего! — он отвечает. — В нашей стране до старости можно учиться. И, к слову сказать, лет тебе не так уж много». Я только возразить хотела, он рукой махнул: «Знаю, что скажешь! Что с ребятами делать? Сейчас рассудим. Ты ведь семь классов до войны кончила? Эту зиму повтори, ну… арифметику, физику. А с осени начнешь заниматься на курсах. Окончишь их, будешь дежурным по станции». — Так сразу и дежурным? — «Там увидим. Только надо тебе на станцию перебираться. Со временем квартиру дадим. Вторую дочь тоже в интернат устроим. А сынишка тут в школу будет бегать. Вот и решай вопрос»… — А меня что-то сомнение берет. Ну, какая я ученица? — подняла Клавдия глаза на Григория. — Ум уж не тот, голова другим занята.
— Нет, Клава, неправильно ты судишь, — возразил Григорий. — Учиться никогда не поздно. Трудно тебе придется, понимаю. И работа, и курсы, и ребята. А все-таки, если выпала такая возможность, не отступайся! Повторяй помаленьку. Если Ксюша помочь не может, попроси комсомольцев на станции.
Клавдия молчала.
— Вот ты сомневаешься, думаешь, что поздно тебе учиться? Я тебя постарше, а скоро тоже за парту сяду.
Клавдия с удивлением посмотрела на Григория.
— Как это за парту?
Вася шушукался с Петюнькой в соседней комнате. Но тут он неслышно вышел в кухню и потихоньку привалился к плечу машиниста, Григорий, будто и не обратив особого внимания на Васю, положил руку ему на плечо.
— Дело к тому идет, что все линии железных дорог у нас будут электрифицированы. А куда будем годны мы, машинисты с паровозов?
— Не по всему же Уралу будут электровозы, — возразила Клавдия. — И на других дорогах…
— Что ж, я на другие дороги со своей пойду! — обиделся Григорий. — Нет, придется переучиваться. Думаешь, легко будет? Я ведь тоже семилетку давным-давно кончил. На паровозах я всего добился. План мы с бригадой обязательно перевыполняем. Угля экономим помногу. Премии получаем. Награды я имею. На электровозе надо начинать с самого начала. Трудно будет! А иначе нельзя.
Вася все теснее прижимался к дяде Григорию. Он не совсем пони дал, почему дяде надо переходить с паровоза на электровоз. Электровоз едет бесшумно. А у паровоза издалека слышно могучее горячее дыхание.
— Вот уж Васе, точно можно сказать, достанется электровоз. И дорожка к креслу машиниста для него покороче будет. Мы ведь как учились? — говорил Григорий уже прямо Васе, полуобняв его за плечи. — Поработал кочегаром, пойдешь на курсы помощников машинистов. Сдал экзамен на помощника, начнешь работать. Пятьдесят тысяч километров наездишь, тогда уж примут на курсы механиков, то есть машинистов… А научишься управлять паровозом, и это еще не все. Надо назубок знать участок дороги, по которому ездишь, — все уклоны и подъемы, повороты и мосты, все семафоры и стрелки… Ну, участок и тебе придется изучать, к составам и ты будешь применяться — какой состав каким способом вытаскивать. Но кочегаром тебе работать не придется, да и машинистом после десятилетки ты станешь быстрее. А мне, Васятка, придется, видно, браться за учебник, — Григорий вздохнул. — А у тебя как дела? Что ж ты не похвастаешься пятерками? Тая, щелкни там выключателем…
И когда загорелась яркая лампочка, Григорий, подтолкнув Васю, послал его за тетрадями.
А через минуту он с серьезным видом разглядывал Васины тетради с палочками, читал первые слова: «мама, Маша, каша».
Похвалил за то, что в тетради появляются четверки и даже одна пятерка за рисование на свободную тему. Вася нарисовал свою мечту: окутанный клубами дыма паровоз, мчащий длинный состав вагонов.
43
Павел Романович совсем не напоминал «ученого сухаря», каким иногда изображают преподавателей математики. Опытный турист, отважный человек, хорошо знающий наш край, он летом, да и в другое время года, участвовал в школьных экспедициях. Именно он был назначен начальником штаба похода шестых классов.
Это был необыкновенный поход.
В девять часов вечера отряд шестиклассников уже подошел к вокзалу. Замыкали колонну комсомольцы с винтовками за плечами. Каждый нес лыжи и палки, а комсомольцы, кроме том, объемистые пакеты.
На путях учителя окликнул молодой машинист, стоявший около сверкающего лаком электровоза.
— Павел Романович! Вы куда это, на ночь глядя? Да еще в такой многолюдной компании? — Машинист смеющимися глазами оглядел ребят.
— Поехали в лес, встречать Новый год, — сказал Павел Романович, пожимая руку машиниста.
— Вот неугомонный человек! — восхищенно сказал тот. — Узнаю, узнаю ваши придумки. Ну, садитесь, прокачу с ветерком, — машинист по-хозяйски махнул рукой в сторону зеленых вагонов электрички и, поднявшись по ступенькам, скрылся в кабине электровоза.
— А ну, друзья, торопитесь, — напомнил учитель. — До отхода поезда — пять минут.
Все заспешили к дверям. Со смехом и шутками ребята разбежались по просторному вагону, занимая места у окон.
В сутолоке ребята не слышали ни гудка электровоза, ни свистка главного кондуктора. Состав мягко тронулся, и за окном замелькали яркие станционные огни. Потом они померкли, поезд вырвался на простор и, быстро набирая скорость, помчался в ночную тьму…
Секретарь комсомольской организации Толя Малых впервые как-то по-новому взглянул на ребят-пионеров. Старшие считали их детьми, несмышленышами.
А сегодня, глядя на эту шумливую, веселую ребятню, окружающую учителя, Толя подумал, что эти ребята через два-три года придут в комсомол. Они будут решать важнейшие школьные дела.
Пока старшие доверяют им только сбор металлолома и макулатуры.
А ведь пионеры должны вырасти смелыми, ловкими, находчивыми, чтобы стать потом настоящими комсомольцами. Как прав Павел Романович, взяв ребят в первый ночной поход. В них надо воспитывать выносливость и выдержку.
Рядом с жаром спорили мальчишки. С усмешкой слушал их учитель.
— Павел Романович, поедем летом куда-нибудь! — говорил Юра Логунов. — Подальше от жилья. Чтобы недели две ни в один город не заходить. Вот, например, на Южный Урал, на гору Таганай. Я читал в одной книжке: там на вершине бывают такие ветры, что едва на ногах устоишь…
Толя внимательно посмотрел на Юру. У этого парнишки на самой макушке
