слышала только Исольда. Волосы влажными волнами рассыпаются по спине. Я наматываю прядь на палец, борясь с желанием спрятаться за ней.
— Очень жаль, — шепчет она в ответ. — Меньшее, что мы можем сделать — поужинать вместе. Мы же команда.
— Пока да.
Сестра бросает на меня свой типичный предупреждающий взгляд, но на этот раз он на меня не действует. Глядя на ее лицо, на забинтованную бровь, я испытываю одно лишь сожаление. Все это время я думала только о себе. Но я не могу перестать думать о себе, и о том, каким кошмаром все обернулось, и о том, что гул в голове не прекращается, а я чувствую себя загнанным кроликом — хищники близко, магия кипит; да, я пока ее не коснулась, но она ощущается очень остро и непривычно.
Но для Исольды этот день был не менее тяжелым. Она старается изо всех сил, цепляясь за надежду, что мы договоримся с Рейзом и Олани.
В обществе этих двоих есть большой плюс: в отличие от нас с Исольдой, теряющихся в толпе, они с легкостью прокладывают себе путь. Люди уступают им дорогу, и в зале, где, кажется, нет свободного сантиметра, мы находим столик в почти тихом уголке. Он стоит прямо под лампой, рядом с пьяно флиртующей парочкой картежников. Я стараюсь не смотреть на серо-голубого дракона размером с гончую, сонно свернувшегося у их ног. Несмотря на то, что в природе они вымерли, я привыкла видеть драконов всех форм и размеров в роли домашних питомцев — но наверняка же сюда с ними нельзя?
Стол слегка липкий, и это раздражает. Похоже, остальным все равно.
— Мне кажется, что мы не с того начали, — говорит Рейз, когда все усаживаются.
Я хмурюсь:
— Ты имеешь в виду тот случай, когда пытался перерезать мне горло, или тот, когда загнал нас в угол, пока мы были в отключке, и принудил к сотрудничеству?
Олани обижается.
— Мы не пытались вас убить, — возражает она. Олани говорит так спокойно и мягко, что непонятно, огорчается она или настаивает. Точно говорю: я бы не хотела видеть ее настоящую ярость. — Мы просто хотели побеседовать.
— А то, — отзывается Исольда. Она откидывается на спинку стула, но я вижу, что это отнюдь не расслабленность. — И все-таки зачем вам так нужен компас?
Наши спутники обмениваются тяжелыми взглядами.
— Мы сами не знали, что найдем в том кабинете, — наконец отвечает Рейз, как будто бы это что-то объясняет. Я вдруг понимаю, что его потирание пальца — это не нервный тик; на том месте было кольцо, которое Исольда сбила с его руки, когда мы удирали из поместья. Поскольку Исольда все еще смотрит на него, он добавляет: — Мы просто знали, что это важно. Наследие рода Уайлд — это… Я о таком и мечтать не мог. К тому же Лейра годами пыталась понять, как его активировать, а подменышу это удалось мгновенно. Любой шанс выставить Лейру в дурном свете дорогого стоит.
Я опускаю взгляд к пульсирующему на ладони рисунку. Я не собиралась ничего активировать, но магия оживила его. Я везунчик.
— Хм. Ладно. — Исольда хмурится, словно решая обдумать это позже. — Вы двое, как по мне, не особо друг другу подходите. Каким же идиотским образом так вышло, что вы команда?
— Не твое дело, — отвечает Олани, и синхронно с ней отзывается Рейз:
— Это вроде как случайность.
Исольда поджимает губы, переводит взгляд с одной на другого.
— Угу.
В воздухе висит напряжение. Никто не желает высказываться первым и выдавать дополнительную информацию.
Рейз лениво барабанит пальцами по липкому столу и внимательно смотрит куда-то мне за спину. Уголки его губ медленно изгибаются в улыбке. Он встает.
— Пойду-ка добуду нам еды.
Олани складывает руки на груди.
— Добудешь еды или пофлиртуешь с той красоткой за стойкой?
Она переводит взгляд на точку позади меня, куда он смотрел, и я оборачиваюсь всем туловищем.
Мне легко удается рассмотреть через толпу ту самую девушку — она стоит за стойкой и старательно делает вид, что работает. Симпатичная: длинные темные волосы, ясные голубые глаза, румяные щечки, теплая улыбка. Она не глядя возит тряпкой по кругу, снова и снова — похоже, натерла уже самое чистое место во всем трактире.
— Хватит таращиться! — шипит Рейз, розовея пуще прежнего. Олани приподнимает брови, и он успокаивается, ныряя обратно в романтическое настроение, как лебедь в воду. — К тому же кто сказал, что я не могу делать и то, и другое?
Улыбаясь еще шире, он ввинчивается в толпу.
Рейз склоняется над стойкой, чтобы сделать заказ, и сразу же завязывает с девушкой непринужденный разговор. Флиртует, как дышит.
Исольда любезно нарушает повисшее за столом молчание.
— Чем это таким ты мне намазала голову? — спрашивает она у Олани, трогая бинт. — Оно прямо помогает!
Олани пожимает плечами.
— Ну там… всякое. Аптечные штучки. Ничего интересного.
Она изучает свои ногти. Возникает еще одна пауза. Я смотрю на компас. Путь сюда лежал на север, и теперь стрелка немного отклоняется к юго-западу. Так странно, что это уже даже не кажется странным.
Исольда делает еще один заход:
— Ты говорила, что твои родители — аптекари. Где же целительница научилась так драться?
За моей спиной раздается бурный визгливый хохот. Раздраженно оборачиваюсь и вижу, что темноволосая девушка, смеясь, прикрывает рот, а рядом стоит довольный собой Рейз.
Олани не обращает на него внимания. Ее рот слегка изгибается в подобии улыбки.
— У меня трое старших братьев. И один младший.
— Это они тебя обучали? — Исольда заинтересованно подвигается поближе.
Олани ухмыляется.
— Нет. Они безобидные целители. И легкие мишени. Мне надоело, что их дразнят и бьют другие дети. Ну и… слегка увлеклась.
Она
