class="p1">– Поднимайтесь сначала вы, – сказал Биттерлинг Карл-ману и Гортензии.
Молодой квендель первым схватил руку, протянутую стариком, который ловко потянул его за собой.
Взобравшись один за другим на стену, они сели среди кустов, не решаясь вглядываться в темноту. Поставив рядом фонари, квендели скрючились под склонившимися ветвями ивы, как вдруг на них обрушилась буря. Сильный порыв неожиданно ударил в переплетения живой изгороди, а за ним последовали второй и третий. Там, где раньше листву легонько перебирал ветерок, раздался угрожающий рев.
Квендели, будто стайка перепуганных птиц, нырнули поглубже в заросли живой изгороди, когда ветер накрыл их с такой силой, что два фонаря погасли одновременно. Маленькое пламя двух других фонарей мерцало в стеклянных корпусах под мощными порывами, проносившимися над изгородью.
– Сломанная сыроежка! Это еще что? – Звентибольд попытался перекричать ветер. – Неужели они идут за нами?
Его слова унесло вихрем.
Два оставшихся огонька больше не смогли противостоять дикому ветру, и путешественники остались в клубящейся тьме, прижимаясь друг к другу и горячо надеясь, что все скоро закончится.
И действительно, буря стихла так же внезапно, как и началась. Последний порыв сотряс зеленую крышу живой изгороди. Вскоре ветер унялся, но в ветвях какое-то время еще слышался шорох. Потом наступила тишина.
Квендели робко подняли головы. Тишина вокруг была столь же оглушительной, как рев бури. Казалось, мир затаил дыхание и все движение умерло вместе с ветром. Никто не решался произнести хоть слово.
Но вот тишину прорезало душераздирающее мяуканье.
– Райцкер! – воскликнул Одилий, вскочив так резко, что чуть не столкнул Звентибольда, прижавшегося к краю стены рядом с ним. – Райцкер! Где ты? Иди сюда! Райцкер! – продолжал кричать в темноту старик.
Снова раздалось мяуканье, испуганное и жалобное, но на этот раз чуть ближе.
– Это на самом деле ваш кот? – дрожащим голосом спросила Гортензия. – А что, если?..
Она не успела закончить фразу. Кусты позади них раздвинулись, оттуда выпрыгнул взъерошенный кот и забился хозяину под отворот куртки.
– Ох ты, Рыжик, бедняга! – ласково и успокаивающе произнес Одилий, заметив, как дрожит и прижимается к нему питомец. – Все закончилось, все хорошо, все живы-здоровы… Где же ты был, мой храбрый друг? Один на ветру в эту злополучную ночь… Держись-ка ты поближе ко мне, мой котик в шелковистой шубке.
Гортензия нахмурилась.
– Первым делом надо снова зажечь фонари. Луна скоро скроется, и тогда наступит кромешная тьма.
– Смотрите! – громко воскликнул в эту минуту Карл-ман. – Вот что такое кромешная тьма! Свет в изгороди погас!
Все повернули головы и убедились, что живая изгородь пуста. Яркого сияния над стеной больше не было видно ни там, где они обнаружили его в последний раз, ни в другом месте, как ни старались они его отыскать.
– Свет и в самом деле погас, – наконец с облегчением признал Звентибольд. – Можно подумать, его унес этот ужасный ветер. Я вовсе не против, елки-поганки, и ничуть по нему не скучаю. Значит, буря все-таки на что-то сгодилась, как бы ни было неуютно, дорогие мои!
– Не думаю, что ветер был дружелюбным и прогнал сияние, чтобы защитить нас, – возразил Одилий, ободряюще поглаживая кота по голове. – Скорее всего, они одного поля ягоды. Ведь, согласитесь, ни того ни другого не назовешь частыми гостями в Холмогорье летней ночью.
– Не назовешь, – вздохнул Биттерлинг и взял у Гортензии ярко разгоревшийся фонарь, которые она зажигала один за другим. – Мне показалось, что эта странная буря мчится по тропинке, как живое существо, которое точно знает, куда идет.
Он вздрогнул.
– Да, – с тревогой подтвердил Карлман. – Возможно, буря явилась с той стороны и хотела помешать нам идти дальше.
– Но, похоже, все уже закончилось, – сказал Одилий, стараясь говорить уверенно. – Нет смысла переливать из пустого в порожнее. Надеюсь, ветер не унес ваше мужество. Кстати, по дороге в Воронью деревню мы с Карлманом ничего не обнаружили, иначе давно бы сообщили. А вы нашли какие-нибудь следы Бульриха?
– Нет, ничего, – ответил Звентибольд.
– Смотрите, там лес. – Гортензия выпрямилась и указала тростью вперед, держась другой рукой за ветку.
Все окинули взглядом низинный луг, расстилающийся перед ними черным полотном. В темноте, куда ближе, чем они предполагали, вставала еще более черная стена. Квендели увидели Сумрачный лес.
Они молча впитывали это зрелище, и каждый был занят своими тревожными мыслями. Одно дело – говорить о тьме, и совсем другое – когда она так близко, что можно в мгновение ока оказаться на ее краю. В темноте лес напоминал мрачную крепость, грозно возвышающуюся над лугом. Половина луны уже скрылась за верхушками деревьев: их остроконечные силуэты высекали на серебряном диске зазубренные узоры. Однако свет пока еще сиял, ярко вырисовывая окрестности.
Мысль о том, что его кузен затерялся в дикой чаще, приводила Звентибольда в ужас. Надежда на успешные поиски таяла с каждой секундой. Что они могут поделать, вооруженные четырьмя фонарями, двумя тростями да пирогами в мешке? Биттерлинг печально вздохнул, а потом первым сел на край стены и спрыгнул в траву.
– Тот странный свет в ветвях мерцал примерно на той высоте, где мы сидели с Бульрихом, – сказал он. – Пожалуй, теперь нам надо бы взять немного левее по пути к лесу. Быть может, тогда мы и выйдем на след Бульриха.
Едва Звентибольд двинулся вперед, ему стало немного легче. Рядом с Сумрачным лесом долго размышлять не получалось – он думал только о том, чтобы поскорее скрыться за защитной изгородью.
Один за другим квендели слезли со стены. Кот, похоже, оправился от испуга: он побежал вперед, снова прячась от света фонарей. По пути Рыжик обнюхивал редкий подлесок вдоль стены: ежевика, жимолость и плющ росли здесь не так пышно, часто попадались голые камни. Квендели шли за Райцкером и какое-то время держались тропы, пока возглавлявший их Звентибольд не остановился и не всмотрелся в живую изгородь.
– Трудно сказать, но мне кажется, что сейчас мы примерно там, где нужно, – сказал он. Не добавив больше ни слова, он повернул направо и двинулся через темный луг. Карл-ман, Гортензия и Одилий без возражений последовали за ним.
Теперь все они держались рядом. С каждым шагом стена леса перед ними становилась все выше. И чем дальше они уходили от живой изгороди, тем быстрее луна опускалась за верхушки растущих там деревьев, постепенно пропадая из виду. В угасающем лунном свете Сумрачный лес отбрасывал на луг длинные тени. Когда квендели подошли так близко, что тени эти легли им под ноги, они остановились, пораженные тем, как далеко зашли без малейших колебаний.
Их глаза постепенно привыкли к другой, новой темноте. Вот в чернильно-черной
