там обитают, ибо когда человеку становится известно что-то новое, то расцветают его дарования и умножаются познания. Хотя в тебе заключена великая мудрость и твоя ученость всеобъемлюща, однако, поскольку ты любишь меня, я желаю написать тебе о том, что с великими трудами и опасностями, перенесенными македонцами, мне удалось увидеть в Индии, дабы тебе стало известно о деяниях моих и не осталось ничего, о чем тебе было бы неведомо. Да и достойно все то, что удалось увидеть мне, остаться в памяти [людской]. Я не поверю ни в одно явление на земле, коли прежде не увижу его своими глазами. Удивительна мать-земля, которая породила на свет много добра и много зла, принимающих облик самых разных плодов, зверей и вещей. Если одному человеку к суждено все это увидеть, едва ли случится так, что для каждого явления подберется название, ибо стать они разнообразны. Но прежде всего я поведаю о том, что видел, дабы меня не назвали обманщиком или лжецом. Ты, бывший моим наставником, знаешь естество души моей, [знаешь] о том, что я всегда держусь прямого пути: меньше говорю, [а больше] делаю. И я надеюсь, и теперь ты поймешь, что рассказываю обо всем этом не ради нашей славы. О, если бы только с меньшими потерями мы смогли познать стать многое, сколько нам познать удалось. Я обращаюсь с благодарностью к юношам Македонии и всему нашему войску, ибо они проявили покорность и меня называли «царем царей». И я знаю, дорогой учитель, что поступлю неправильно, если не напишу тебе или матери моей Олимпиаде и сестрам обо всех без исключения сокровищах моего царства, потому как, думаю, и ты, и они сходитесь в том, что именно для меня есть благо, и радуетесь моей славе.
В предыдущих письмах я сообщал тебе о затмении солнца и луны и знамениях в воздухе, сведения о которых я с великой тщательностью привел в порядок и тебе отправил. И по мере того, как предпринимались новые исследования, я все записывал, дабы ты, прочитав, познал, с какими трудами Александр смог этого достичь.
II. В мае-месяце, после того как на реке под названием Граник Дарий, царь Персидский, потерпел поражение, мы подчинили себе все его земли, поставили над восточными провинциями облеченных нашим доверием людей и обогатились многими сокровищами, как о том я уже сообщал в предыдущем письме. Но, дабы не показаться многословным, не повторяю рассказ о деяниях прошлого, о которых тебе уже известно.
В конце месяца июля мы достигли Фасисской Индии, где с великой стремительностью победили царя Пора. И чтобы это навечно осталось в памяти, мне кажется уместным написать тебе о многочисленности его войска, в котором были, не считая пеших воинов, четырнадцать тысяч восемьсот квадриг, все с серпами, и четыреста слонов, которые несли башни, а в них стояли люди, вооруженные для сражения. И мы завладели гордом Пора и его жилищем, где стояло сорок колонн из чистого золота, с золотыми капителями, и стены этого дворца были сложены из золотых кирпичей, толщиной с палец руки. Так что я во многих местах приказал надпилить их, [чтобы проверить, из цельного ли они золота]. Между колоннами висела золотая виноградная лоза с золотыми листьями, а кисти были из кристаллов, на них висели камни огненные и смарагды, и все помещения во дворце были изукрашены камнями, которые называются жемчужинами, а также перлами и карбункулами. Там были царские чертоги из белой слоновой кости, с потолками из дерева эбен, это темная порода дерева, которая растет в Индии и Эфиопии, своды же были сделаны из кипариса. И снаружи этого дворца стояли золотые статуи и произрастали золотые платаны, в ветвях которых обитали многообразные птицы различных цветов с позолоченными головами и коготками, а в ушах у них висели перлы и жемчужины. Мы обнаружили там множество сосудов из драгоценных камней, кристалла и золота, сосудов же из серебра было мало.
III. Когда все это оказалось в моей власти, я пожелал увидеть внутреннюю Индию и отправился вместе со всем своим войском к Каспийским вратам. Нас удивила эта благодатная страна, и я узнал там много такого, что мне показалось невероятным. В этих самых местах водились различные звери и змеи, и жители этой страны поведали нам, что из-за этих зверей и змей мы подвергаемся большой опасности. Но я желал преследовать и настичь царя Пора, который бежал с [поля] сражения, до того, как он спрячется в безлюдных пустынях, и взял с собою сто пятьдесят проводников, которые знали дорогу. В месяце августе мы отправились в путь под палящим солнцем по песчаным пустыням, я обещал награду тем, кто вел меня по неведомым областям Индии, если мы живыми и невредимыми доберемся до Бактрии, где обитает народ, который называется серами, и где растут деревья, чьи листья подобны пуху, и жители тех мест собирают оные и делают из них себе одежды. Те же, кто показывал нам дорогу, как я понял, хотели завести нас в гибельные места, в которых было множество змеи, зверей и чудовищ.
Когда я понял это, то сказал, что виноват во всем сам, потому как пренебрег советами моих друзей и обитателей страны Каспийской, которые предупреждали меня не стремиться завоевать победу подобным способом. Я повелел всем вооружиться. Ибо опасался, что на нас нападут враги и украдут все золото, драгоценные камни и прочие богатства, которые несли с собой мои воины. Они стали настолько богаты, что едва могли нести свою добычу, кроме того, они были весьма отягощены оружием, потому что я велел все оправить золотом, и мое войско сняло, словно звезды. Великим чудом было увидеть подобную армию, ибо и убранством, и мужеством своим она превосходила другие войска. Я же, любуясь моим процветанием, весьма радовался, глядя на славных юношей. Но, как оно порой бывает, когда человек достигает процветания он лишается чего-то другого, так и мы стали страдать от ужасной жары. И когда уже не могли выносить ее, один из моих воинов, по имени Зефир, обнаружил в выемке камня воду, он наполнил ею свой шлем и принес мне[19], ибо любил меня больше жизни. Я же созвал свое войско и перед лицом всех вылил эту воду на землю, потому что если бы мои воины увидели, что я выпил ее, то стали бы еще больше страдать от жажды. Я воздал хвалу той доброте, которую питал ко мне Зефир, и щедро одарил его. Мой поступок укрепил сердца воинов, и мы
