вздохнул дворецкий. — Прошу вас подождать несколько минут.
Дверь за ним закрылась с негромким хлопком, и следующие невыносимо долгие мгновения Дейна провела, ерзая от волнения, словно сидела на иголках. От духоты и усталости опять раскраснелись щеки. Что подумает отец своей затуманенной хмельными напитками головой, узнав, что дочь просит за заключенного графа Леона? Обвинит ли в мнимом распутстве или похвалит? От Андре Морлана можно всего ожидать…
Когда князь появился в приемной, девушка сосредоточила внимание на обстановке. Серые занавески и старые кресла, истоптанный ковер под ногами, мрачные тени от массивных книжных шкафов и стола. Здесь не жили — доживали. Неудивительно, что Пол покинул дом при первой возможности!
Несколько шагов — один за другим. Медленные, тяжелые. Спокойная поступь отца и легкая улыбка на обрюзгшем лице кричали о его трезвости. Это было и хорошо, и скверно. Подвыпившего Андре легче было бы уломать написать пару строк и поставить печать. Король должен поставить на место начальника стражи в Нортэне, пока герцог отсутствует!
— Добрый день, моя дорогая дочка, — хриплый, надтреснутый, нездоровый голос заставил Дейну поежиться. — Я верно понимаю, что ты приехала в одиночестве сюда из-за крайней нужды?
— Да, — выдохнула она, довольная тем, что они сейчас перейдут к делу. — Добрый день, отец…
Усмехнувшись, мужчина приблизился к грязному креслу, брезгливо толкнул его ногой и сел на жалобно скрипнувший стул.
— По крайней мере ты не притащила с собой свою мамашу. Спасибо и на этом.
Дейна молчала. Нужно больше терпения, больше! Руки крепко сжались в кулаки, короткие ногти впились в ладони.
— Это она тебя прислала? Трусливая тварь…
— Довольно, отец, — слабый голос Дейны отчужденно зазвенел в душной комнате, и ей на миг стало нечем дышать. — Я выдержу любые слова. Но не мои стихии.
— Резонно… Хорошо говоришь, складно. Ладно, я не буду много болтать. Рассказывай, с чем приехала.
Отец говорил спокойно, просто, с легкой насмешкой, и потому Дейне стало проще выговориться. Она рассказала обо всем, скрыв разве что поцелуи с Леоном да разговор с матерью. Только пара маленьких намеков. Но отец отмахнулся от них тяжелой рукой — он хотел слышать суть.
— Замолвить словечко за твоего женишка, значит, — медленно проговорил он. — Что же, я не откажу.
Вот оно! Неужели правда?! У Дейны загорелись щеки — уже от радости, и она готова была вскочить на ноги, когда отец остановил ее одним жестом.
— Долг платежом знатен. Слышала такую фразу? Хотя, куда тебе, при таком воспитании… — князь желчно усмехнулся. — Но это все неважно. Я болен, дочка. Меня стремительно пожирает неизлечимая хворь.
Дейна вздрогнула. Ей показалось, будто нанесли сильный удар по щеке, и она зачем-то закрыла лицо руками. Тем временем отец ходил взад-вперед по комнате, словно забыв о ее присутствии, и говорил в воздух:
— Лекари льстят, но я-то знаю, что сам виноват. Неразборчиво пил и ел. Грешил направо и налево. Вот меня Водные Боги и наказали, — за словами раздался тихий горький смешок. — Скоро я перестану вставать с постели. Встречу следующий год, но проживу в нем от силы месяц.
Дейна закусила губы. Она не понимала, зачем отец говорит об этом, но спрашивать опасалась.
— В доме герцога Виенто есть одна занятная вещица… Кольцо с целительной жемчужиной. Мощный артефакт, способный вернуть здоровье и жизнь даже подыхающему пьянчуге, вроде меня.
С девичьих губ сорвался жалобный вздох.
— Отец, я…
— Ты украдешь и принесешь мне его, — закончил Андре Морлан свою мысль. — Постарайся заняться этим сразу после возвращения Виенто, ладно? Иначе придется вернуть твоего дружка под стражу.
Соленые слезы текли по щекам, к горлу подступил ком, и Дейна молча смотрела на отца через мокрую серую пелену. Он выглядел искаженным и уродливым, таким же и являлся в действительности.
Князь молчал, ухмыляясь, княжна лихорадочно размышляла о возможности обмануть его или отказаться от предложенного преступления, не навредив при этом Леону. Но каждый последующий вариант казался ей глупее и бессмысленнее предыдущего.
Наконец она встала с кресла и поправила помятое платье. Андре с ожиданием воззрился на дочь.
— Если такова цена, — отчеканила Дейна, гордо задрав подбородок, — то я согласна. При условии, что ты дашь мне уехать отсюда.
— Конечно, дочка! — радостно кивнул Морлан, став за пару секунд необычайно счастливым. — Я дам тебе денег на дорогу.
— Хорошо.
Покидая дом матери, Дейна отказалась брать у нее деньги, но отцовские взяла без колебаний. Ведь это единственная возможная плата, которую она могла получить, за годы, проведенные в бедности и отчаянии. И когда Дейна выходила из поместья Морланов, так и не повидав бабушку, у нее ничего не дрогнуло внутри.
Письмо для отца осталось у нее за пазухой.
Больше всего на свете, после человеческой злобы, Дейна не любила быть кому-либо обязанной. И сама не поняла, как легко угодила в ловушку родного отца. Старый негодяй Морлан умирал, но надеялся за ее счет стать здоровым и живым. Что же, она сделает все ради этого, но только за свободу Леона.
Отец не обманул. Юношу выпустили через пару дней после ее визита, так что, когда уставшая Дейна подъехала в карете к дому, Леон уже нетерпеливо бродил туда-сюда возле низенькой ограды, держа в руках пышный букет красных роз.
После недолгого заключения в городской тюрьме граф Лоренцо побледнел и осунулся, черты его лица стали резче и мужественнее. Но это не мешало ему весело смотреть и наслаждаться свободой.
— Дейна! — воскликнул он с радостью и облегчением, метнувшись к ней, и подал руку, помогая девушке выйти из кареты. — Я так рад тебя видеть!
— Благодарю, — она не смогла подобрать других слов, и с улыбкой приняла букет.
Почему-то цвет лепестков напомнил о ее собственной крови, которую пролил Леон. Хоть он и сделал это из лучших побуждений и стремления ее спасти, в глубине души остался мутный, нехороший осадок. Но теперь они квиты. Леон сделал все ради нее, а она спасла его свободу. Но еще не выплатила долг…
Самое худшее только предстоит.
— Твой отец — чудесный человек, — серьезно сказал Леон, когда карета уехала. — Он долго пожимал мне руку и спрашивал о моих планах насчет тебя.
— И что ты ему ответил? — поинтересовалась Дейна, поднося благоухающий букет к лицу.
— Сказал, что самые серьезные.
По плечам и спине пробежала приятная волна мурашек. Леон стоял очень близко и говорил что-то нежное, аромат роз разливался повсюду и радовал душу. И только огромное заблуждение любимого по поводу ее отца очень печалило девушку. Но надо было обязательно молчать. Никто не пожалеет Дейну, если она проболтается о хитрости и гнусности
