когда они появятся, я пойду.
— Без тебя, Эбс, всё будет иначе, — говорит Ками, встречаясь глазами с моими в зеркале заднего вида.
— В следующем году, — говорю я, на моих губах грустная улыбка.
— Ладно, нам нужно остановиться ещё для чего-нибудь? — спрашивает Кэт, когда Ками сворачивает с дороги ко мне. Благослови её Бог за то, что она всегда меняет тему разговора, когда мне это нужно.
— Нет. У меня есть плёнка, и я вырезала все записки вчера перед свиданием, — говорю я о следующем шаге в нашем «Превратить жизнь Ричарда в ад» плане.
— Отлично, — говорит Кэм, больше не беспокоясь о моём присутствии на концерте, и вместо этого возвращаясь в режим злодейской мести.
Час спустя мы сидим, едим нездоровую пищу и тщательно приклеиваем бирки: «Если нашли, пожалуйста, позвоните» к более чем 300 ключам разного размера.
Прикреплённый номер — это номер мобильного телефона Ричарда. План состоит в том, чтобы разбросать их по городу, Лонг-Айленду и торговому центру. Возможно, я не смогу увидеть результат того, что Ричарда будут бомбардировать назойливые звонки с сообщениями о том, что они нашли его потерянные ключи, но всё равно приятно осознавать, что это будет сводить его с ума по крайней мере несколько недель.
— Знаешь, я уже начала действовать, — говорит Кэм с искоркой в глазах. — Вчера вечером я оставила его номер на одном из форумов «Reddit»8 по «One Direction» и сказала, что это утечка номера сотового Гарри.
Мои руки прекращают записывать, и я пристально смотрю на неё.
— Нет, черт возьми, ты этого не сделала, — говорю я с улыбкой.
— Ну, это был не номер его мобильного, это был номер его офиса. — Мой рот опускается ещё ниже. — Его прямая линия.
— Боже мой, — говорит Кэт с широко раскрытыми глазами.
— Это коварно, — говорю я со смехом. — Я уверена, что он провёл всё утро, отвечая на звонки! И он должен отвечать на все из них, так как это его рабочий номер! О, Боже! — Кэт, самая добрая душа из нашей группы друзей, сморщилась.
— Должны ли мы чувствовать себя плохо из-за этого? — спрашивает Кэт.
— Помнишь, когда Эбби подхватила грипп, и он сказал ей, что ему нужно, чтобы она проехала всю дорогу до гребаной Пенсильвании, чтобы купить для него эти дурацкие шампуни, потому что его не было дома? — Я содрогаюсь, вспоминая ту поездку, полную страданий.
А потом он попросил меня оставить их на стойке регистрации в его многоэтажке, потому что не хотел, чтобы я заразила его, когда я буду их доставлять.
Боже, как я была такой чертовски глупой?
— Ладно, я больше не чувствую себя плохо. — Она поворачивается ко мне. — Говоря о менее дерьмовых мужчинах, ты так и не закончила рассказывать нам о прошлом вечере. — Румянец обжигает моё лицо, потому что когда я остановилась, он вёз меня к себе домой.
— Это было хорошо? — спрашивает Ками, с хитрой улыбкой на губах, когда она приклеивает ещё одну бирку к ключу и с грохотом бросает его в кучу.
Мой румянец усиливается от воспоминаний о его руках на мне и о том, как он полностью поглотил меня.
— О, это было хорошо, — говорит Кэт с улыбкой.
— Стоп! Вы же знаете, что я ненавижу вдаваться в подробности! — говорю я, пристально глядя на ключ, над которым работаю. — Но это было очень… хорошо. Это был, мягко говоря, поучительный опыт.
— О, папочка Дэмиен хорош, да? — говорит Ками с улыбкой. Я морщусь и стараюсь скрыть что-либо, что может выдать всё. У меня нет проблем со сплетнями с моими лучшими подругами, но что-то во вчерашнем вечере было… интимным. Слишком интимным, чтобы болтать о нём вскользь.
Моя внутренняя сущность шепчет, что это должен быть знак, но я даю ей пощёчину, приклеивая ещё одну записку на ключ.
— Ладно, после… ну, ты знаешь. Что случилось? Ты пошла домой? — Я качаю головой на вопрос Кэт.
— Я провела ночь, — тихо говорю я, прикусив губу. Я ещё не поделилась этой частью.
— Не может быть, — говорит Ками, её голос понижается, а глаза переводятся с её рук на меня.
— Да ладно! — говорит Кэт, а я просто пожимаю плечами. — Так он был милым? — спрашивает она, её безнадёжная романтическая сторона выходит наружу, и я почти вижу сердечки над её головой. Я вздыхаю. Этим я могу поделиться.
— Он был… милым. Он был очень милым. Он заботился обо мне и заставил меня провести ночь, а потом… Я пыталась улизнуть утром, но он настоял на том, чтобы отвезти меня домой.
— На Лонг-Айленд?!
— В восемь утра. И он купил мне рогалик и кофе.
— Разве ему не нужно работать или что-то в этом роде? — спрашивает Кэм, всегда скептически настроенная из нас.
— По-видимому, он не работает по утрам. И он сказал, что джентльмен следит за тем, чтобы его спутница добралась домой в целости и сохранности. — Я кусаю губы, а затем продолжаю. — Он проводил меня до входной двери. Поздоровался с Фредом и поболтал с ним о футболе.
— О, Боже.
— Он понравился Фреду? — спросила Кэт, зная, что Фред, швейцар моего дома, абсолютно ненавидел Ричарда. Несмотря на то, что мы встречались с ним четыре года, в те несколько раз, когда Ричард соизволил приехать на Лонг-Айленд, Фред никогда не отправлял его наверх, не предупредив меня. Не то, чтобы Ричард когда-нибудь хотел подняться в мою квартиру, всегда встречая меня в холле. Но всё же, я всегда напоминала ему, что Ричард был в моём списке, и Фред просто бормотал: “Мои извинения, мисс Эбби”.
— Фред сказал ему, цитирую: “Следите за тем, чтобы эта молодая леди не оставалась слишком много времени одна, сэр”. — Обе мои подруги гогочут.
— Прекрати! Что он сказал в ответ?! — спрашивает Кэт, и я улыбаюсь тайной улыбкой, полной скрытой надежды и бабочек, которые не должны быть в уравнении этих отношений.
— Он сказал, что не планирует в ближайшее время, — говорю я, борясь с наклоном губ и терпя неудачу.
— Что?! — кричит Кэт.
