Выпрыгивал с мячом и р-раз его точно в корзину, ты ничего понять не успел, а мяч уже там.
ИГРЫ С МЯЧОМ СОЙДУТ ЗА МЕСТНЫЙ КОЛОРИТ, СЭР? ЕСЛИ НЕТ, МОГУ ПРЕДЛОЖИТЬ СТРЕЛЬБУ ИЗ ЛУКА.
– Нет-нет, никаких стрел. Так написано в статье? Нет, Крейна нашли у подножия обрыва, наверное, пытался залезть. Может, не стоит это печатать? Короче, взбираешься на обрыв, а кто-то из твоих друзей говорит всем остальным: «Вот, посмотрите, какая луна выглянула, какая большая» – и все задирают голову, а ты уже спустил штаны – полюбуйтесь на настоящую луну… Сам-то я так никогда не развлекался. Ну, а после Крейна лазить на этот обрыв запретили. Я бы вообще все это место закрыл, если кому охота знать мое мнение. Кто-нибудь обязательно там шею свернет.
ИЛИ ЗАБЕРЕМЕНЕЕТ, МИСТЕР ХОЛМС. ВПРОЧЕМ, ЛИЧНЫЕ ДАННЫЕ ИНТЕРВЬЮЕРА ВРЯД ЛИ ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЕ. ЧЬЯ БЫЛА ХИЖИНА, Я ВСЕ РАВНО НЕ ЗНАЮ, ПОЭТОМУ ИМЯ НАЗВАТЬ НЕ МОГУ. ЗАТО Я ЗНАЛА, ПРО КОГО НАДО СПРОСИТЬ У ШЕРИФА СЛЕДУЮЩИМ.
– Нет, правильно говорить «Брошмеир», как «брошь» и «мэр», оба слога чуть помягче. Но она была… мы знали ее, как чудаковатую племянницу Ремара Ланди. Наверное, когда они жили в лесу, среди деревьев, кто-то из ребят постарше рассказал ей об Озерной Ведьме, точно не знаю. И она, наверное, приняла легенду близко к сердцу. Я все к чему: с головой-то у нее беда. Да и мы у костра те еще байки травили – все юные детективы, и все готовы биться об заклад, что Джефферсона и Крейна прибрала Стейси Грейвс. Это случилось сразу после большого пожара 1965 года, Медведь вам рассказывал? Хорошо, хорошо. Учите историю (запикано), спички детям не игрушка. То есть у всех нас уже тогда дури в голове хватало. Ну и вообще, жизнь в лагере – это же кайф. Да, прежде чем спросишь, опознал ее в присутствии Дона Чемберса именно я. Но это было потом. Две трагедии спустя, так сказать. Первая – Антея, Антея Уокер. Шестнадцати лет, росточку невысокого. Наверное, ей было суждено свалиться в большой кухонный котел. Только она туда не падала, все мы знали. Как можно упасть во что-то, куда едва помещаешься? Насколько мы поняли, она залезла туда на спор – писать об этом, конечно, не надо. Мидж и Ган Сэддлбэк – как раз они и пытались в то лето раскрутить лагерь в Виннемукку – заливали нам вот что: Антея в хижине номер два вытащила короткую соломинку, значит, ей выпало сбегать в столовую и посмотреть, что за таинственное мясо готовят к завтрашнему обеду. Но Антея – все звали ее Тея, она дружила с Брошмеир, понимаешь? Наверное, поэтому Эми Брошмеир и смогла подойти к ней сзади так близко – и толкнуть в котел.
ТУТ ДЛЯ НЕМЕСТНЫХ НАДО ПОЯСНИТЬ: КОГДА ШЕРИФ ГОВОРИТ, ЧТО ВСЕ БОЯЛИСЬ ОЗЕРНОЙ ВЕДЬМЫ, ОН НАМЕКАЕТ НА ТО, ЧТО НАМ С ВАМИ ИЗВЕСТНО. ЗА ПРЕДЕЛАМИ ПРУФРОКА НИКТО НЕ В КУРСЕ, КАК СТО ЛЕТ НАЗАД МАЛЬЧИШКИ И СТЕЙСИ ГРЕЙВС ИГРАЛИ В «ВЕДЬМУ» НА МЕЛКОВОДЬЕ ОЗЕРА, В КОТОРОМ ПОДНИМАЛАСЬ ВОДА, И ЕЕ СХВАТИЛИ И КИНУЛИ В ВОДУ ПОДАЛЬШЕ, ЧТОБЫ ОНА ДОКАЗАЛА, ЧТО НЕ ВЕДЬМА, ПОТОМУ ЧТО ВЕДЬМЫ НЕ ТОНУТ, ЭТО КАЖДЫЙ ЗНАЕТ, И ВОТ ЧУДО, ВОДА ОТКАЗАЛАСЬ ЕЕ ПРИНИМАТЬ – СТЕЙСИ ПРОСТО БУХНУЛАСЬ СВЕРХУ, ВЫГНУЛА ПО-КОШАЧЬИ СПИНУ, ЗАШИПЕЛА НА МАЛЬЧИШЕК СКВОЗЬ ПАТЛЫ И КИНУЛАСЬ НА ЧЕТВЕРЕНЬКАХ НА ДРУГУЮ СТОРОНУ ОЗЕРА К СВОЕЙ МАМЕ, КОТОРУЮ К ТОМУ ВРЕМЕНИ УЖЕ УБИЛ ЕЕ ОТЕЦ И ГДЕ-ТО СПРЯТАЛ. ВОТ ТАК И РОЖДАЮТСЯ ЛЕГЕНДЫ, СЭР.
– Так вот, это было вечером в пятницу. А в субботу вечером (запикано короткое слово) я увидел то, что увидел. Не знаю, надо ли пересказывать, даже для истории. Но… (снова запикано). Вообще-то Медведь, твой учитель, его по-другому и не зовут, все это знает. Он был в четвертой хижине, с шестиклассниками. Так что ничего страшного. Не будет же он эту статью вешать на стену, еще чего не хватало.
ВОТ СЕЙЧАС БУДЕТ ПОЛНЫЙ ОТВЯЗ!
– И кому ты поверишь, журналисту или очевидцу? Никто не видел то, что видел я. Это была она, Эми Брошмеир, тут никакой ошибки (запикано) нет. Одно дело, когда сидишь в кресле перед телевизором. А я стою там, юная мисс, и ком в горле – размером с дыню. Вечер субботы, наш последний вечер перед отъездом. Даже не знаю, почему мы по домам не разъехались, дети-то умирали налево и направо. Я вышел отлить, но сортир (запикано) был на другой стороне лагеря. Поворачиваю за угол и вижу… сначала я решил, что это барсук. До сих пор забыть не могу! Барсук, когда ест, сгибается пополам, будто трахает еду. Вычеркни, не пиши, зря я это сказал. Так уж они едят, так у них глотка устроена. Пища там бродит вдоль позвоночника и выползает назад быстрее, чем ее успевает прогнать пищевод.
ДУМАЕТЕ, ТУТ Я ЧТО-ТО СКАЗАЛА ПРО ЧЕЛОВЕКА-МНОГОНОЖКУ – ОШИБАЕТЕСЬ. ПРОСТО НЕ ХОТЕЛА ЕГО ПЕРЕБИВАТЬ.
– Триго, да-да. Номер четыре. Она переехала в Пруфрок за две недели до окончания учебного года. Ее отец был новым смотрителем плотины. Перед Йенсеном, который там служит сейчас, сменилось человека два или три. Смотритель дамбы – все равно что смотритель маяка. Не знаю, что думал ее отец, когда на эту работу подписывался. Из Монтаны приехали. Она была то ли итальянка, то ли индианка, так я и не узнал. Но коготки, если надо, могла показать. И могла испепелить тебя взглядом. Я такой взгляд потом видел только раз, за все эти годы. В тот день родилась моя дочь. Не важно… Стокса одолели осы. Хауэрт сорвался вниз. Уокер сварилась в котле. Но Эми Брошмеир… она ела, это без шуток. А потом подняла голову, оторвавшись от Триго. От того, что от нее осталось. Волосы у Эми перепутались, ночнушка вся в клочья, нижняя часть лица – черная, от (сильно запикано) того, что она сделала с дочкой смотрителя дамбы. Представляю, что было бы, если бы я подбежал к ней, оторвал Эми Брошмеир от ее жертвы. Сразу она не умерла, нет… Я про дочку смотрителя. Но не могла и слова вымолвить. Ее горло… именно я подтвердил, что это Эми Брошмеир, что я видел ее – такие волосы в лагере были только у нее. На следующий вечер мистер Триго заперся в комнатке управления дамбой. Совсем тронулся, все клял себя, что привез дочь в богом проклятое место – сама знаешь, как оно бывает. В ту ночь озеро вышло из берегов и докатилось прямо до здания банка, и только тогда
