Приблизившись, мы рассмотрели, что стены постройки совершенно гладкие и цельные и что она обладает усеченной, приплюснутой вершиной, образующей ровную круглую площадку диаметром несколько сотен футов. Мы мельком увидели все это, а затем Лэнтин под небольшим углом направил машину к плоской вершине конуса.
— Там и сядем, — сказал он. — Это город Ком. Тут нет никаких сомнений.
Я кивнул, но ничего не ответил: мое внимание привлекло кое-что другое. Пока мы плавно, на умеренной скорости спускались к конусу, я заметил, что озадачившее нас странное мерцание вроде бы становится отчетливее, сильнее, ближе… По-видимому, оно в неподвижности висело над конусом в нескольких родах от его вершины. И пока мы мчались к этой вершине, на меня обрушилась истина. Во внезапной вспышке интуиции мне открылась природа странного мерцания.
— Лэнтин! — закричал я. — Мерцание — это крыша! Прозрачная крыша! Тормози!
Лицо Лэнтина побледнело, он потянулся к органам управления перемещением в пространстве. Но, прежде чем его рука коснулась нужного рычага, раздался оглушительный грохот, и меня через салон машины жестоко швырнуло вперед. Я приложился головой о стальную стенку, и в моем мозгу словно что-то взорвалось. Сознание покинуло меня.
ГЛАВА 16
СОВЕТ КОМА
Сквозь терзаемый болью, пульсирующий мрак пробивался свет — все сильнее и сильнее. Раздавался глухой монотонный звук. Казалось, он плыл ко мне откуда-то с чудовищной высоты. Я отвернулся, собрался с силами и распахнул глаза.
Я лежал на мягком матрасике, разложенном на низкой и узкой металлической платформе. Надо мной нависал высокий белый потолок, а когда я приподнялся на одной руке, то получил возможность осмотреть и остальную часть помещения, в котором находился.
Это была светлая, просторная комната с белыми стенами. Комнату заливал солнечный свет. В одном ее конце имелись высокие открытые окна без стекол и ставень. Сквозь окна в комнату вливались потоки солнечного света и теплого воздуха. Если не считать кровать, на которой я лежал, и два металлических, простой конструкции стула, комната была совершенно пуста. Впрочем, то была приятная глазу пустота — строгая и чистая.
И тут на меня обрушились воспоминания, а вместе с ними — внезапный страх. Где Лэнтин? Удалось ли ему пережить катастрофу? С большим трудом я начал подниматься из лежачего положения, а потом на одно мгновение вновь откинулся на спину. Потому что дверь, размещенная в одной из стен комнаты, отъехала вбок, и внутрь вошел какой-то человек.
Высокий, властный, с темными волосами и ясным молодым лицом. Тем не менее что-то в глазах выдавало в нем человека средних лет, почти пожилого. Он был одет в короткую белую тунику, обрамленную тремя узкими фиолетовыми полосками. Когда незнакомец заметил, что я очнулся и рассматриваю его, он на секунду удивленно замер, а затем направился ко мне.
Когда он заговорил со мной — заговорил на языке Канларов, — его лицо осветила дружелюбная улыбка
— Пришли в себя, Уилйер? Ваш друг тоже очнулся. Только-только.
— Лэнтин! — воскликнул я. — С ним все в порядке? Он не ранен?
Незнакомец улыбнулся.
— Не больше вашего. Хотите с ним встретиться?
Охотно согласившись, я вознамерился встать с кровати. Но мой собеседник толкнул меня обратно.
— В этом нет нужды, — сказал он и, протянув руку к металлической платформе подо мной, коснулся скрытой в ее подножии кнопки. Платформа тут же мягко оторвалась от опор и закачалась в четырех футах от пола. Когда мой новообретенный друг положил руку на край платформы, та под воздействием легкого толчка плавно заскользила по воздуху.
Заметив мое изумление, незнакомец пояснил:
— Это все клориум — металл, который мы некогда применяли в наших воздушных судах. Под воздействием определенных сил, он теряет свой вес. Затем, как будто между прочим, он добавил: — Меня зовут Кетра.
Легко толкая мою платформу по воздуху перед собой, он двигался в сторону выхода из комнаты, когда я жестом остановил его.
— Могу я на секунду выглянуть из окна? — спросил я, указывая на высокие проемы.
Вместо ответа Кетра шагнул к упомянутому мной окну. Его лежавшая на краю платформы рука доставила меня туда же. Приподнявшись, я жадно уставился наружу.
И тут же понял, что, должно быть, нахожусь у вершины того огромного конического сооружения, к которому мы направлялись, когда потерпели крушение. Внизу, повсюду вокруг и до самого горизонта, простирались белые постройки. Они походили на тысячи разбросанных как попало геометрических моделей — конусов, сфер, кубов. И хотя я находился высоко над постройками, мне все же удалось различить на улицах внизу быстрое движение. Туда-сюда сновали толпы пешеходов и мелькали транспортные средства странной конструкции, которые, следуя широким магистралям, тут и там поднимались в воздух, дабы проскочить друг над другом. Бросив взгляд вдоль длинной, наклонной стороны конуса, рядом с вершиной которого мне довелось стоять, я увидел у его основания другие грандиозные скопления народа. Люди бесцельно толклись и кружили вокруг здания. Я повернулся к Кетре.
— Значит, это и есть Ком? — спросил я.
Он кивнул.
— Да, это Ком.
Я показал рукой на многолюдную толпу, бурлившую у подножия цилиндра.
— Вас здесь, наверное, миллионы? — предположил я.
Кетра тоже посмотрел на человеческую массу внизу, и лицо его омрачилось.
— Такие толпы собираются нечасто, — произнес он. — Но подошло время великих событий. Наши люди собираются вокруг этого здания, в котором находится Совет Кома, чтобы узнать о принятых советом решениях.
Кетра отвернулся от окна (теперь его лицо приобрело серьезное и неулыбчивое выражение) и легким толчком направил платформу в сторону двери, а потом — сквозь нее. Он провез меня по длинному коридору и свернул в другую комнату, во всех деталях схожую с той, которую я только что покинул. И там, стоя у открытого окна и глядя на картину внизу, как это недавно делал я, находился Лэнтин.
Он обернулся, увидел меня и в тревоге приблизился. Повинуясь прикосновению Кетры, платформа опустилась на пол, и при содействии моего друга я поднялся на ослабевшие ноги.
— Ты в порядке, Уилер? — спросил Лэнтин быстро.
Я заверил его, что со мной все хорошо: слабость и головокружение, которые я испытывал, стремительно покидали меня. У Лэнтина вырвался невеселый смешок.
— С моей стороны это была дурацкая выходка — вмазаться прямо в эту крышу! — Он указал на голубое небо.
Подойдя к окну, я встал рядом с Лэнтином и с любопытством глянул наверх.
В небе виднелось то же самое мерцание, которое я заметил под нами во время полета, — едва уловимые сполохи света, которые, как я теперь знал, были вызваны солнечными
