пить кофе. Но в итоге все это делаю, чтобы избавиться от внезапного и очень острого чувства одиночества. Не сказать, чтоб успешно.
Может, я просто не способна быть счастливой?
Ужин шикарный. Картошку фри, сыр и жареный бекон Сашка завернул в лаваш. Щедро сдобрил кетчупом — а как же без него! Получилось обалденно вкусно.
И что я делаю вместо того, чтобы радоваться за сына? Смотрю на Сашку с тихой грустью. Пройдет не так уж много лет, и мой сын со всеми своими кулинарными задатками достанется девице, которая, возможно, тоже не умеет быть счастливой.
Меня расстраивает все, что обычно радует, и от этого я расстраиваюсь еще больше. Под конец ужина я себя почти ненавижу.
Вытираю губы салфеткой, благодарю сына, но вряд ли он слышит: слова заглушает звонок в дверь.
Мое сердце екает.
Лео подхватывается и сам впускает гостей.
— Да, вот сюда, в гостиную, — командует он, — поближе к розетке.
В следующую секунду я одновременно испытываю радость, что это не Тарас, и изумление от того, что двое мужчин втаскивают в мою квартиру какую-то огромную штуковину.
— Беговая дорожка?! — я поднимаюсь со стула.
— Ага, — Лео подписывает какие-то бумаги. — В аренду. Пока на месяц, а там посмотрим. Спасибо, ребята!.. Иди, переодевайся. И кроссовки обуй.
— Ты хочешь заставить меня бегать после еды? — я пытаюсь увильнуть.
— Ты съела всего один ломтик картошки, я видел. Так что давай, иди уже! Будем лечить твою хандру.
Иду. Но Лео не успокаивается. Пока я переодеваюсь, он стоит под дверью моей спальни и продолжает проповедовать:
— Спорт — обязательное условие для счастья. Он способствует выработке эндорфинов, а это, можно сказать, счастье в чистом виде. Двадцать минут в день — и твоя жизнь изменится. Я понимаю, что ты не из тех людей, которым нравится заниматься спортом каждый день, по крайней мере, пока. Но использовать бег как средство от хандры и плохого настроения ты обязана. — Он помолчал и торжественно добавил: — Ради детей!
— Неважный из тебя манипулятор, Лео, — я открываю дверь.
Вижу по его глазам, что он сейчас скажет: эти спортивные шорты и маечка отлично на мне смотрятся. Но Лео молчит.
Он снимает детей с беговой дорожки — освобождает мне место. Я выбираю в плей-листе Pink «Whataya Want From Me». Надеваю наушники. Включаю дорожку. Лента убегает у меня из-под ног, я ее догоняю. Странно и непривычно. Делаю музыку погромче. Ну, что ж, поехали!
Лео пристраивается рядом и делает вид, что тоже бежит.
— Девушка, можно с вами познакомиться? — спрашивает он таким серьезным тоном, что я хохочу, запрокинув голову, и мгновенно улетаю с дорожки, Лео едва успевает схватить меня за руку. — В следующий раз, когда меня нет рядом, пользуйся вот этим шнурком — устройством для экстренной остановки. И когда я рядом, тоже пользуйся.
Остальные двадцать минут, отведенные мне для бега, я слушаю музыку на полную громкость. Дети по очереди приходят ко мне, что-то требуют, на что-то жалуются, но для меня они, словно рыбки, открывающие рот. Указываю на наушники: не слышу! И бегу дальше. Мне кажется, я и в самом деле отдаляюсь от своих проблем.
После бега — прохладный душ. Стою под мягкими струями и пытаюсь разобраться, что я чувствую: удовольствие или счастье. Прихожу к выводу, что иногда эти понятия сливаются. Затем я понимаю, чем именно занята моя голова — ни сменой работы, ни бытовыми вопросами, ни Лео — и чаша со счастьем перевешивает.
А вот теперь я думаю о Лео.
Накидываю халат. Черт, пятно от клубничного варенья.
Скручиваю из полотенца чалму на голове. Нет, так не пойдет. Хуже могут быть только бигуди.
Домашние тапочки просят кушать, только сейчас заметила.
Запахиваю халат, тщательно вытираю волосы и босиком выхожу из ванной.
Лео стоит на балконе, опираясь локтем о подоконник. Рядом — две кружки с чаем.
— А где дети? — я глубже вдыхаю свежий вечерний воздух, а вместе с ним аромат парфюма Лео — и под ложечкой снова начинает потягивать.
Лео смотрит на меня, не отрываясь, но его взгляд не пристальный, а мягкий, спокойный. Когда-то Лео казался мне мальчиком, а теперь ощущение такое, будто он лет на десять меня старше.
— Сашка читает Маше книгу.
— И Маша согласилась слушать брата?! Какое ты использовал заклинание?
Его губы вздрагивают в улыбке.
— Я пообещал, если они дадут маме полчаса отдыха после душа, я свожу их в зоопарк. Конечно, если мама разрешит.
— Мама разрешает! — я обнимаю горячую кружку ладонями.
Лео о своем чае будто забыл. Смотрит и сморит на меня. Я словно чувствую осторожные, ласковые прикосновения его взгляда.
— О чем ты мечтаешь, Анна?
Его вопрос застает меня врасплох.
— Я... не знаю. Я очень давно ни о чем не мечтала.
А тем временем я уже стою на полшага ближе к Лео. Кто преодолел это расстояние: я или он?
Распахиваю до упора створку окна. Мне нужно больше свежего воздуха.
Да, так лучше.
Легкий ветер остужает щеки. Луна такого необычного цвета — оранжевая.
— У счастливого человека должны быть мечты, которые когда-нибудь сбудутся. Ты расскажешь мне о своих? Позже?
— Конечно.
Чем дольше я не смотрю на Лео, тем сильнее ощущаю его взгляд, настойчивый и нежный. Вчера на этом самом балконе... Я обрываю мысли.
Сейчас бы открыть еще одно окно.
Делаю глоток чая и смело поворачиваюсь к Лео.
Теперь мы стоим еще ближе, и, кажется, это расстояние сократила я сама.
Я крепче сжимаю кружку в руках.
Мое сердце колотится так, что шумит в ушах.
Я увязла взглядом в глазах Лео. Не могу от него оторваться.
Хочу, чтобы он преодолел эти крохи расстояния между нами. Хочу, чтобы обнял меня. Хочу почувствовать прикосновение его пальцев к своему лицу.
— О чем мечтаешь ты, Лео? — мой голос звучит незнакомо.
— В самом деле хочешь это узнать?
Его вопрос дает мне последний шанс отступить, перестать глупить, сбежать.
— Да. Очень.
Некоторое время Лео все еще стоит неподвижно. Потом отставляет мою кружку на подоконник. Теперь расстояние между нами ничтожно, от запаха Лео — особенного, личного, который ощущается только при такой близости — кружится голова.
Лео чуть склоняется ко мне, я невольно тянусь к нему.
Между нашими губами — только дыхание.
И я преодолеваю это расстояние.
От прикосновения губ захлебывается
