выйдет во двор, и кинулась к сундуку с дарами от ярла. Выбрав рубаху попрочнее, она связала ее рукава так, что получилось нечто вроде мешка. Сюда можно будет складывать припасы для побега и прятать до поры до времени под грудой тряпья.
Первым делом Виола сунула туда огниво, несколько сухарей и фляжку с водой. Неплохо было бы прихватить и оружие — взгляд упал на стоящий в углу топор.
«Бьорн такой беспечный. Даже не боится, что я зарублю его во сне. — Виола тяжело вздохнула. — Знает, сволочь, что у меня духу не хватит… Ладно, стащу топор потом, когда буду бежать, иначе Бьорн заметит его отсутствие».
Начало положено. Осталось только придумать способ незаметно выбраться из дома. Виола уселась на постель, размышляя, как бы сподручнее стащить ключ, но тут вернулся Бьорн. Он сложил поленья у очага и подбросил пару чурок в огонь.
Внезапно в дверь постучали — резко, требовательно и властно. Виола вздрогнула, сердце отчаянно заколотилось. О, боже, нет! Это, должно быть, ярл! Она в панике забилась в угол кровати.
Бьорн бросил на нее быстрый взгляд, затем вышел в сени, и вскоре оттуда послышались мужские голоса.
— Дай девке в себя прийти после вчерашнего, — говорил Бьорн. — Пускай она денек-другой от тебя отдохнет.
— Ядрена кочерыжка, Бьорн, а с хрена ли ты ее защищаешь? — Язык Сигизмунда слегка заплетался.
Он пьян? Только этого еще не хватало!
— А что ее мучить? Пусть хоть немного пообвыкнется…
— Не учи меня обращаться с бабами, дубина пустоголовая! — рявкнул ярл. — Прочь с дороги!
— Ты же сам распинался, как она ценна. Будь с ней поласковей.
— Я сам разберусь с моей собственностью. Пшел вон!
Бахнула дверь, и Сигизмунд ввалился в комнату. Виола в ужасе уставилась на него. Всклокоченная борода, лихорадочно блестящие глаза — да он явно навеселе! Она невольно сжалась в комок.
— Не трогай меня! — срывающимся голосом пролепетала она.
— Ты видишь? Она не хочет. — Вошедший следом Бьорн схватил его за рукав.
Тот выдернул руку.
— Сейчас захочет.
Он с решительным видом направился было к постели, но Бьорн рванул его за плечо, разворачивая к себе.
— Я не позволю насиловать женщину в моем доме!
Ярл ткнул его кулаком в грудь.
— Тогда я заберу ее в мой дом. Посажу в клетку, закую в цепи и буду делать с ней что захочу. Ты этого добиваешься?
От его слов у Виолы мороз пробежал по коже. Она боялась пошелохнуться, пока мужчины молча сверлили друг друга хмурыми взглядами.
— Нет, — наконец сказал Бьорн.
— Тогда пошел вон отсюда! Оставь меня наедине с моей наложницей!
Бьорн посмотрел на Виолу и умоляюще поднял брови, мол «не противься». Она до боли стиснула кулаки.
— Ты с ней помягче, — сказал он ярлу перед тем, как уйти.
Тот проводил его недобрым взглядом, задвинул на двери засов и повернулся к Виоле.
— Ты гляди, защитник выискался. Хренами он тут со мной меряться вздумал! Признавайся, он тебя уже оседлал?
— Нет, — с ненавистью выплюнула Виола.
— Смотри у меня. Узнаю — выпотрошу. Обоих.
— Если ты так боишься, что он наставит тебе рога, зачем же велел ему охранять меня? — едко поинтересовалась она.
— А почему нет? — Сигизмунд пожал плечами. — Пускай доказывает свою верность.
Он подошел к кровати и прилег на нее, опираясь на локоть. Повеяло перегаром. Виола отпрянула.
— Боишься меня? — с ухмылкой спросил он.
— Нет.
— Хорошо. Тогда раздевайся.
Господи, началось! Все внутри протестующе сжалось, а глаза лихорадочно забегали по комнате в поисках спасения.
— Ну, — нахмурился Сигизмунд. — Долго я буду ждать?
— Я не хочу.
— Чушь! Живо снимай свои тряпки, ангалонская шлюха!
Виола вскочила с кровати и схватила стоящий в углу топор.
— Только попробуй ко мне подойти! — угрожающе ощерилась она.
— Вот, значит, как, — лениво прищурился Сигизмунд и неспешно поднялся с постели. — Леди сегодня не в настроении?
— Нет. — Виола крепче стиснула рукоять. — Убирайся!
— Ну что ж… — Ярл сделал несколько шагов в сторону двери. — Раз ты меня выгоняешь…
Не успела Виола и глазом моргнуть, как он преодолел разделяющее их расстояние, одной рукой выхватил у нее топор, а второй — наотмашь ударил по лицу. Не удержавшись на ногах, она свалилась на пол.
— Дерзкая тварь, — процедил он, нависая над ней. — Пора преподать тебе урок!
Прижимая ладонь к горящей щеке, Виола с ужасом смотрела в искаженное злобой лицо. Она попыталась отползти, но ярл схватил ее за косу, намотал на кулак, и дернул вверх, заставляя подняться. Кожу головы словно ошпарило кипятком, Виола вскрикнула от боли.
Сигизмунд подтащил ее к столу и швырнул на него грудью, а сам, навалившись сзади, задрал на ней юбку. Ощутив, как его ладони грубо шарят по ягодицам, Виола дернулась, но тяжелое тело крепко вжимало ее в столешницу, не давая вырваться.
В следующий момент он расстегнул штаны, и Виола почувствовала, как в нее впихивают член.
Твердые доски били в живот, посуда со звоном ходила ходуном, а жесткие толчки отдавались нестерпимой болью. В порыве звериной страсти, ярл потянул Виолу за волосы, вынуждая запрокинуть голову, и прорычал ей на ухо:
— До чего же ты сладкая, ангалонская сучка! Буду навещать тебя каждый день.
С этими словами он хищно прикусил ее мочку. Виола всхлипнула, слезы ручьями потекли по щекам. Сигизмунд хрипло застонал и начал вбиваться в нее еще сильнее, а через несколько мгновений замер, крепко прижавшись к ее ягодицам.
Когда он, наконец, отпустил ее волосы, Виола, обливаясь слезами, упала щекой на стол. Высунув член, Сигизмунд напоследок звонко шлепнул ее по заднице.
— Норовистая кобылка. Люблю, когда девки сопротивляются, — самодовольно бросил он, застегивая штаны.
Виола выпрямилась, одернула юбку. Из влагалища вытекала сперма, и между ног все стало омерзительно липким.
Ярл отодвинул засов и ушел. Виола в отчаянии повалилась на кровать. Тело сотрясалось от рваных всхлипов, и казалось, будто каждая его пора источает смрад и сочится грязью.
Снова скрипнула дверь.
— Вот дерьмо! И я сам отдал тебя этому шелудивому псу! — с горечью выпалил Бьорн.
Он присел к ней, и его ладонь мягко легла на ее плечо. У Виолы даже не было сил, чтобы сбросить ее с себя.
— Как ты? — он аккуратно перевернул ее на спину.
Сквозь пелену слез Виола с трудом разглядела его лицо. Нахмуренные брови, плотно сжатые губы — оно казалось застывшим и резким, будто высеченным из камня.
— Больно? — Он легонько коснулся ее скулы, куда пришлась оплеуха.
Она покачала головой. Меньше всего на свете ее сейчас волновала боль от пощечины.
— Погоди, я поищу что-нибудь холодное.
Он поднялся с кровати и ушел, а,
