Для мусульманина естественно предположить, что новообращенного привлекла в его веру самоочевидная истина, и есть даже термин для мусульманина-неофита — мухтади, букв. «нашедший правильный путь». Для бывших единоверцев, которые рассматривали перешедшего как отступника и ренегата, столь же естественно искать мотивы низменные. Нерелигиозные причины, которые могут побудить еврея принять ислам, перечислены еврейским философом XIII века Ибн-Каммуной: «Им движет страх или амбиции; для него тяжел налог или он хочет избежать унижения, или он попал в плен, влюбился в мусульманку, или есть у него какие-то другие мотивы, подобные этим»{112}.
Список Ибн-Каммуны, похоже, охватывает большинство случаев, когда перемена веры не может быть объяснена собственно религиозными причинами. Страх преследования или даже дискриминации, несомненно, являлся причиной как индивидуальных, так и групповых переходов в ислам. Амбиции, несомненно, служили мотивом у многих, кто в ходе успешной карьеры на службе у правителя достиг, будучи иноверцем, предела возможного продвижения в таком качестве. Некоторые довольствовались таким пределом; другие, став мусульманами, «пробили потолок» ради более высоких и более рискованных достижений. Иногда обращение в ислам было необходимо не только для дальнейшей карьеры, но просто ради выживания на уже достигнутой позиции, и рассматривалось как единственный способ избежать зависти и враждебности из-за прошлых успехов. Смена веры в качестве альтернативы судебному преследованию — ради отмены смертного приговора, тюремного заключения или менее сурового наказания — распространенное явление в уголовном судопроизводстве. Брак тоже, и в средневековом, и в современном обществах, может быть самой популярной и единственной причиной смены религии. По мусульманскому праву мужчина-мусульманин может жениться на христианке или еврейке, и она не обязана становиться мусульманкой, но ее дети должны воспитываться как мусульмане. Однако мужчина-немусульманин ни в коем случае не может вступить в брак с мусульманкой. Наказание за такой брак и вообще за сексуальные отношения немусульманина с мусульманкой — смерть. Лишь приняв ислам, немусульманин может избежать последствий таких отношений в прошлом или сделать их возможными в будущем.
В тех случаях, когда происшедший по тем или иным причинам переход в ислам известен и задокументирован, мы можем найти примеры всех этих мотивов, но также есть и обращения по религиозным убеждениям. Проиллюстрируем сказанное несколькими показательными примерами.
Несомненно, самым известным в исламском мире иудеем, принявшим ислам, был йеменский еврей Ка’б аль-Ахбар. Он стал мусульманином около 638 года{113}. Есть сведения, что он прибыл в Медину во время правления халифа ‛Умара и сопровождал его в Иерусалим в 636 году. Имя Ка’б — это, возможно, еврейское Яаков или, что более вероятно, Акива; Ахбар — это множественное число от хабр или хибр, от ивритского хавер, которое использовалось в еврейских академиях в Земле Израиля для титулования ученых ниже ранга раввина. О Ка’бе ничего нет в еврейских источниках, но он занимает видное место в исламской литературе как авторитетный знаток традиций. Он умер в Сирии между 652 и 656 годами. По словам Гибба, в Дамаске до сих пор сохранилось надгробие с его именем. В целом мусульманская традиция преподносит Ка’ба в выгодном свете, ему приписывают мудрость и знания в области библейского учения и древней йеменской традиции. В дополнение к тому, что Ка’б известен как ученый еврей и как йеменец, он также упоминается как авторитетный источник сведений о жизни и времени халифа ‛Умара, с которым был весьма близок.
Хотя историческая фигура Ка’ба настолько заслонена мифами и легендами, что ее трудно отделить от них, очевидно, что его образ имел как отрицательную, так и положительную сторону в мусульманском восприятии. Его частое обращение к библейскому и раввинистическому материалу при толковании и разработке мусульманской доктрины привело к обвинениям в попытке внедрить в ислам еврейские элементы. В политическом плане его решительная поддержка третьего халифа, ‘Усмана, в борьбе, приведшей к первой гражданской войне в исламе, навлекла на него порицание врагов и обвинителей ‘Усмана. Сообщается, что один из них, радикальный аскет Абу Зарр аль-Гифари (сейчас он вновь популярен как предвестник арабского социализма), даже напал на Ка’ба и выпорол его за это. Бытует и тема Ка’ба как ложного новообращенного, пытающегося подорвать и уничтожить ислам изнутри, но она не имеет большого значения в классической исламской литературе, хотя и переживала недавно некоторое возрождение. Основные толкователи мусульманской традиции обычно высоко ценят Ка’ба и часто цитируют в качестве источника.
Другой ранний автор, часто цитируемый в мусульманской литературе, Вахб ибн Мунаббих, родился в Сане в Йемене около 654–655 г. В мусульманской традиции он иногда характеризуется как представитель «народов Книги» (ахль аль-китаб) либо по рождению, либо по предкам; иногда, более конкретно, его называют евреем. Доказательства противоречивы. Его именуют авторитетным знатоком христианских и еврейских писаний и даже приписывают труд под названием Китаб аль-исраилият («Книга еврейских преданий»). Его авторство сомнительно, но, во всяком случае, Ибн-Мунаббиха часто цитируют в качестве источника еврейских сюжетов и интерпретаций, которые и называются в исламе исраилият. Известный благочестием и подвижническим образом жизни, он тем не менее вступил в конфликт с властями и умер в 728 или 732 году после порки, которой был подвергнут по приказу правителя Йемена{114}.
Многие ранние новообращенные иудеи, несомненно, были вдохновлены именно религиозными убеждениями, и они, или их сыновья, или внуки, опираясь на свое предыдущее еврейское образование, внесли существенный вклад в религию и общину, к которой присоединились. Даже те из них, чье обращение в более позднее время произошло не вполне по религиозным причинам, порой оставляли свой след в исламе. Известной фигурой был Якуб ибн Киллис (930–991), багдадский еврей, переселившийся сначала в Палестину, а затем в Египет, где поступил на государственную службу и поднялся до высокого ранга в администрации правителя Кафура. По одному из ранних свидетельств, Кафур сказал Ибн-Киллису, что если он станет мусульманином, то сможет занять пост визиря, после чего в 967 году он принял ислам и прошел курс религиозного обучения в новой вере. На каком-то этапе Якуб ибн Киллис, вероятно, поддерживал Фатимидов и их исмаилитскую доктрину. Бежав из Египта в Северную Африку, он поступил на службу к фатимидскому халифу Аль-Муиззу (952–975) и вернулся с ним в Египет, где был назначен ответственным за государственные финансы. Пика карьеры он достиг при втором фатимидском халифе в Египте, Аль-Азизе (975–996). Мусульманские историки и биографы высоко оценивают его достижения и заслуги перед государством. Некоторые авторы даже описывают Ибн-Киллиса как исмаилитского правоведа и автора юридического исмаилитского трактата, который, однако, неизвестен исмаилитской библиографической традиции{115}. Хотя искренность его обращения в целом не ставилась под сомнение, он был обвинен
