в магазин, если могла видеть Дугласа с улицы?
– Решила, что с ним всё в порядке, и отправилась домой.
Я кивнул.
– Возможно. Но, знаешь, я слабо себе это представляю. Мне кажется, Дуглас для Ровены – как собака, которую иногда нужно кормить и без которой забот и так хватает. Так что стоит ли Ровене переживать, если Дуглас выйдет на прогулку?
Адам молчал. Через минуту я добавил:
– Вот если бы у Джона была любовница, то я мог бы представить, как Ровена, злая, вышла искать муженька по прибрежным кустам.
Мы вышли на дорогу и начали спускаться, когда Адам сказал:
– Ты прав, Макс.
– Я прав?
– А ведь это блестящая мысль…
– О чём ты?
– Забудь всё, что я говорил.
– Ладно, – я пожал плечами, не надеясь услышать объяснение.
Мы дошли до магазина, где нас остановил знакомый голос. Мы обернулись – в нашу сторону шёл капитан Макэвой. Кажется, он был приятно взволнован, на его открытом лице светилась добродушная улыбка.
– Не отрываю от дел, парни?
– Собирались повозиться на крыше, – ответил Адам. – Пока нет осадков.
Макэвой понимающе кивнул.
– В таком случае не отниму много времени.
– Может, пройдём на веранду? – предложил я. – Виски?
– Нет, спасибо.
– Это для настроения.
– С этим всё в порядке.
– Везёт. Нам его подпортили.
Мы двинулись на деревянную площадку, где стояли шезлонги, а я прошёл через восточную дверь на кухню и плеснул немного виски в три стакана, затем вернулся.
– Благодарю. – Макэвой осушил свой стакан залпом.
– Полегче, солнце сегодня опасное, – шутливо предостерёг я.
Макэвой замер, но сразу нашёлся, обаятельно улыбнувшись.
– Что ж, перейду к делу, – сказал он. – Прежде всего хотелось бы кое-что прояснить. Я не желаю прослыть обманщиком в ваших глазах, но, думаю, вы поймёте, почему я так поступил.
Адам, сидя в шезлонге, чуть подался вперёд, и его лицо замерло в приподнятом положении, напоминая подсолнух, тянущийся к источнику света. Всё это ясно говорило о доверии и максимальном расположении к собеседнику.
– Вы спрашивали, были ли у нас гости, а я отвечал, что не было. Я неправильно выразился. Гостей в широком смысле у нас не было. Гости были только у меня. У меня и у Билли.
– Неужели? – вырвалось у меня.
Макэвой не уловил моего тона, он продолжил, чуть наклонив голову, как филин:
– К нам приходила Джуди Рассел. Где-то в половине восьмого. Она принесла корзину яблок для Билли. Ему необходимы витамины, а яблоки у нас сейчас в дефиците. Возможно, вы обращали внимание на это.
– Ещё как, – поддакнул Адам. – Максу повезло, вчера Джуди и его угощала витаминами.
Я подтвердил, кивнув. Однако разговор мне не нравился.
Макэвой задумчиво поджал губы.
– Вот и всё, – подытожил он. – Возможно, это не имеет особого значения, собственно, так я и посчитал сегодня утром, но всё же решил сказать об этом, потому что, уверен, вам можно доверять.
– Это тайна? – удивился я, глотнув из своего стакана.
– Понимаешь, как бы лучше объяснить. – Макэвой начал жестикулировать в надежде яснее выразиться. – Это щепетильный вопрос, но я отвечу. Хотя это больше касается нашей семьи. Всё дело в том, что Ровена как-то не по-доброму настроена к Джуди, не знаю почему.
– Это не тайна, – возразил я, напомнив, как Ровена прогнала Джуди.
– Всё именно так, – поспешил подтвердить Макэвой. – И это странно. Джуди так заботится о Билли. Сам не знаю, какая муха укусила мою невестку. В любом случае, я хотел бы сохранить этот визит в секрете.
– Из-за Ровены, – подсказал Адам.
– Именно. Когда приходила Джуди, Ровена была на кухне, готовила ужин, отвары для Билли. Я знал, что дел у неё много, поэтому позволил Джуди немного поиграть с Билли.
– Значит, Ровена не знала о визите гостьи?
– Да, Ровена не выходила из кухни и ничего не знает. Она бы ни за что не одобрила, узнай о приходе Джуди Рассел, тем более о том, что та играла с её сыном. Джуди же очень нравится нашему Билли, и она его любит. Она славная девушка, и я симпатизирую ей и её отцу. Вот поэтому я и сказал, что был один. И мы с Джуди решили не говорить об этом эпизоде, чтобы никто не расстраивал Ровену. У нас ведь не деревня, а гарита[42] сплетников. Но, уверен, вы не станете болтать.
Адам кивал, как бы благодаря за доверие.
– Это не наше дело, – сказал он.
Хью Макэвой был рад это слышать.
– Кстати, – продолжил мой друг. – Насчёт Билли. А чем он, собственно говоря, болеет?
Я невольно вздрогнул, но тут же собрался и взглянул на капитана Макэвоя. Тот покачал головой и трижды прищёлкнул языком в раздумье, прежде чем дал ответ:
– Не могу сказать точно, да вроде бы ничего такого. Иммунитет ослаблен, да.
– Ровена не говорила, что конкретно у него?
В любом другом случае Адама можно было с лёгкой совестью послать по известному адресу – он лез не в своё дело, но Макэвой пришёл с повинной и не мог вновь оставить впечатление, будто ещё что-то утаивает.
Капитан сказал:
– Я думаю, или простуда, или инфекция, хотя явных признаков вроде высыпаний я не замечал. Да вам лучше самим спросить.
– Лучше не будем, – сказал Адам. – Мне кажется, Ровена сейчас как на иголках.
Макэвой кивнул.
– Но в остальном Билли совершенно здоров, да? – не отступал Адам.
– В остальном?
– Температура, рвота, частые походы на горшок – этого нет?
– Ах это, – капитан вздохнул. – Да нет, всё в порядке. Сегодня смог пойти на похороны. Не бог весть какое развлечение, да он и не впечатлительный особо. Быстро забывает всё.
– Счастливым будет, – сказал Адам.
– Да, верно! – засмеялся Хью Макэвой.
Он встал и протянул мне для пожатия руку. Я протянул в ответ, сказав, что тот правильно сделал. Джуди Рассел спасена.
Адам привстал.
– Не мог бы ты вспомнить, – спросил он, – как долго Джуди пробыла в вашем доме?
Макэвой – его рука замерла в руке Адама – открыл рот, вспоминая. Его брови удивлённо застыли.
– Что-то около получаса или даже минут сорок.
Адам довольно кивал.
– Спасибо, что поделился. Для нас это важно.
– Понимаю. – Макэвой распрощался.
Мы опустились обратно в шезлонги. Какое-то время молча пялились на маяк. Наконец Адам пробудился:
– Враньё! От начала и до конца. Не верю ни единому слову.
Я даже оторвал спину от лежака, подавшись вперёд в полном недоумении.
– Нет, эта семейка сплошь из лгунов и обманщиков!
– Ты не веришь Макэвою? – спросил я, вцепившись пальцами в поручни.
– Макс, не будь идиотом.
Я и не был. Посему откинулся обратно на лежак, морщась
