сказала Ровена.
– Разумеется, я не то имел… Он был на похоронах, вот я и решил, что ему уже лучше.
– У него колит. Но вы понятия не имеете, что это.
– Колит, – сказал Адам, задумчиво поднеся руку к подбородку. – Вроде бы с желудком связано, да?
– С кишечником.
– Бедняга парень. Хорошо, что его отец – врач.
Ровена опять напряглась.
– Ребёнка невозможно пичкать лекарствами бесконечно, – сказала она. – Я нахожу спасение в травах. – Ровена указала на аптечный пакет в руках.
– Разумеется, – сказал Адам. – Чтобы не мучить парня…
– Да. Я готовлю настойки. А сейчас извините, я спешу.
– Только, чтобы развеять всякие сомнения, – тут же выпалил Адам, не дав ей ступить дальше.
Ровена замерла с приоткрытым ртом.
– Сколько вы, говорите, у Кампиона пробыли?
Она задумалась. Наконец сказала:
– Не больше двух минут. Я спешила.
– Вы спешили, – рассуждал Адам. – И когда вы, спеша, минут за шесть-семь добрались до дороги, там вы встретили мистера Рассела. Я правильно понял?
Ровена снова начала вскипать, но ограничилась натужным «да».
И тут мой друг словно снял маску – брови его взметнулись, и он уже не скрывал полного удивления.
– Немыслимо, – произнёс он с победными нотками в голосе. – Разве вы не слышали заключение медэксперта? Самое позднее, когда убили мистера Кампиона, – это десять минут девятого. Если отнять десять минут, за которые вы спешно спустились с маяка и дошли до дороги, то выходит, вы видели Кампиона в двадцать минут девятого, то есть когда Кампион был уже мертв!
Ровена не знала, что сказать. Она была загнана в угол, как самая тупая и нерасторопная мышь в мире. Ей следовало набраться мужества, чтобы объясниться, однако она вскипела пуще прежнего:
– Кто это сказал? Тёрнер? Да он же просто любитель! Вы видели его диплом? Я уверена, что он фальшивый.
– Это доказано на вскрытии, – прекрасно овладел собой Адам, не отступая. – Врач-патологоанатом подтвердил время смерти.
– Там было жутко холодно! – выкрикнула Ровена. – Когда я ушла, тогда-то и закололи его, понятно? Тело быстро остыло, потому что было холодно! А значит, его могли убить и после того, как я ушла!
– Боюсь, ничего подобного это не значит, экспертиза показала…
– Плевать я хотела на неё! Я знаю, что говорю! Послушайте жену врача!
Я внезапно осознал, что весь будто обратился в камень, словно от проклятия этой горгоны. Когда Ровена начала удаляться от нас, я ударил кулаком по своим ногам и потоптался, чтобы прийти в себя.
– Она завралась, – подытожил я. – Это, по меньшей мере, странно. Как можно быть такой глупой?
– Врать – ещё не преступление, – заметил Адам.
– Но если даже мы так легко поймали её на лжи, то что она будет делать, когда мы скажем инспектору?
Адам посмотрел на меня как на повреждённого в уме.
– Мы ничего не будем говорить полиции.
Я уставился на него во все глаза.
– Ты сам-то слышишь, что говоришь? Мы ведь хотим помочь следствию, а как мы поможем, если скроем, что знаем?
– Мы ничего не знаем, – отрезал Адам, глядя в небо. – Можно с крышей начать, пока не льёт. Как считаешь?
Мы поплелись назад к дому.
Ничего не знаем? На мой взгляд, мы уже знали гораздо больше, чем полиция, и, признаюсь, меня подмывало сдать Ровену со всеми потрохами, однако мой разум пока ещё держал контроль над моей горячностью.
Есть две версии того, что могло произойти. Первая: Ровена убивает Кампиона по одной ей видимой причине. Тогда что она делала ещё десять минут? Тогда почему Кампион не отзывался нам? Из-за открытого окна? Тогда зачем Кампион открывал окно? Окно как-то связано с лавкой свиданий. Опять я возвращаюсь к тому, что убийца находился на стремнистом выступе. И вновь понимаю, что это практически невозможно. В этом случае слишком много вопросов.
Версия вторая: Ровена действительно пришла не убивать, а жалеть. Она поднялась и увидела заколотого Кампиона. Что ей остается делать? Конечно, бежать и надеяться, что никто её не увидит. Досадно – на пути встречается Рассел. Но тот молчит. Вернее, он сказал об этом миссис Брекенридж, но ещё не было известно об убийстве. А когда мы обнаружили труп, Рассел, похоже, начал умалчивать.
Теперь и я дошёл до того, что казалось интересным. Я поделился мыслями с Адамом, хотя и понимал, что он уже давным-давно переварил эти варианты и теперь смаковал очередное мне недоступное толкование обстоятельств.
Всё же я спросил:
– Почему ты не хочешь сообщать инспектору о том, что нам известно?
Сделав сильный выдох, Адам заговорил:
– Меня не устраивает ни одна из твоих версий.
– Тогда предложи свою, – потребовал я.
– Я ведь действительно волнуюсь о Дугласе.
– А при чём тут Дуглас? Не думаешь же ты, что он… – Я замолчал.
– С ним должно быть что-то связано. Что-то, чего мы не знаем. – Адам помолчал какое-то время, затем добавил озабоченно: – Отбросим все предрассудки про морских дьяволов, что останется?
Я подумал и сказал:
– Лодка.
– Дуглас оказался в тот вечер у маяка. Он прогонял ту лодку, человека, который там был. Он знал, кто был тем человеком.
– Ты не думаешь, что Дуглас в силу своей натуры мог просто придумать себе дьявола? – спросил я. – Летисия, кажется, тоже немного свихнулась на этой почве.
– Я думаю, – сказал Адам, – Дуглас увидел лодку из окна своего дома. Должно быть, он видел её раньше, и что-то нехорошее было связано с человеком у штурвала. Дуглас выбежал, стал гнаться за катером, остальное мы видели. Предположим, Ровена заметила отсутствие Дугласа, она могла пойти на его поиски и обнаружить заколотого Кампиона. В этом случае мы понимаем её ложь. Она может думать, что это Дуглас заколол Кампиона. Повторюсь, наверняка есть что-то, чего мы не знаем. Теперь задача Ровены защитить Дугласа. Она идёт от маяка мимо магазина и замечает Дугласа с вами, то есть в половине девятого у Дугласа было алиби. Тогда она говорит Расселу, что Кампион жив-здоров, тем самым подстраховывая Дугласа, но ещё не вполне понимая, как подставляет сама себя.
– Дуглас не может быть убийцей, – соображал я. – Он – добрейшее существо на земле.
– Есть и другая версия, – сказал мой друг. – Ровена не видела Кампиона вообще.
– То есть как?
– О том, что Кампион был на маяке, ей сказал муж. И когда она пошла на поиски Дугласа, то ничего не подозревала об убийстве, потому что не поднималась к Кампиону, а когда наткнулась на Рассела, состряпала невинное объяснение своего похода к маяку.
– Для Ровены это был бы наилучший исход, – заметил я. – Но почему она в таком случае не зашла
