Книга Непреодолимо - Мелани Харлоу

Я слышал то же самое от сестры, от Вудса, от родителей… но я не мог убедить себя в этом. Разумом я понимала, что Карла несправедливо винит меня в разводе, но ее слова разъедали меня до глубины души. Может быть, я не любил ее так, как должен был. Может быть, я не знал как.

Фрэнни покрутила янтарную жидкость в своем стакане. — Девочки не часто говорят о своей матери.

Я покачал головой. — Уже нет. Сначала они очень скучали по ней, но с тех пор она виделась с ними всего пару раз, и страх разлуки ослаб. Я уверен, что в каждой из них где-то есть зияющая рана и постоянный страх быть брошенными, но в целом они в порядке.

— Это твоя заслуга, — сказала Фрэнни.

— И их психотерапевта. Я выпил еще немного виски. Я буду оплачивать эти счета еще долгие годы. Милли в последнее время задает сложные вопросы, интересуется, любит ли ее мать.

Фрэнни задохнулась. — Что ты ответил?

— Я сказал "да", и я думаю, что это правда, но хрен его знает, что у Карлы в голове.

Я сделал еще один большой глоток и провел рукой по волосам. — Прости меня, Фрэнни. Я не хотел вываливать все это на тебя.

— Эй, — настойчиво сказала она, снова положив руку на мою ногу. Я хочу, чтобы ты был откровенен. Ты можешь рассказать мне все.

Я улыбнулся ей. Ее щеки раскраснелись, волосы были в беспорядке, под глазами размазался макияж, но это было неважно. Она все еще заставляла мое сердце биться быстрее. И то, как терпеливо она сидела там, пока я выплескивал весь свой эмоциональный мусор, то, как она уделяла мне все свое внимание и говорила все нужные вещи… это заставило меня почувствовать себя так, как я не чувствовал уже очень, очень давно, уверенным и понятым. Я чувствовал, что могу сказать ей все, что угодно.

Но с меня было достаточно разговоров.

— Спасибо, — сказал я. — Но знаешь что? Таких ночей, как эта, будет мало, возможно, вообще не будет, и я не хочу тратить их на жалобы о своей бывшей. Расскажи мне о себе.

Свет заплясал в ее глазах, и она пожала плечами. — Что ты хочешь знать?

— Хммм…

Я сделал последний глоток виски и поставил пустой стакан на стол, после чего потянулся за ее. — В основном я хочу знать, почему ты сейчас так далеко от меня.

Она хихикнула, позволяя мне отставить ее стакан в сторону и притянуть ее к себе на колени, как она делала это той ночью, расположившись на моих бедрах. Моя рубашка была расстегнута, и она тут же положила руки мне на грудь. Боже, как приятно, когда тебя так трогают. Я и забыл, как это хорошо.

— Что теперь? — спросила она.

— Теперь я хочу знать, почему на тебе все еще так много одежды.

Она дьявольски усмехнулась, расстегивая молнию на толстовке и отбрасывая ее в сторону. Затем она заколебалась, посмотрев на огонь, который был единственным источником света в комнате. Сначала я не понял почему, но когда она стянула через голову маленькую белую майку, я заметил шрам на ее груди. Я сразу же протянул руку и проследил длинную, неровную, темно-розовую линию, которая проходила между грудями. — Больно? спросил я.

Она покачала головой.

— Для чего была сделана операция?

— Я родилась с врожденным пороком сердца — двустворчатым аортальным клапаном. В детстве мне сделали несколько операций по восстановлению клапана, а в десять лет заменили его.

— Звучит страшно.

Я с беспокойством посмотрел на нее, положив руки на ее талию. Сейчас ты в порядке?

— Я в полном порядке. Самое худшее, что может произойти, это то, что я могу быстро устать, и мне нужно следить за уровнем холестерина. У меня немного повышенный риск аневризмы или сердечной недостаточности. Но я очень серьезно отношусь к своему организму, правильно питаюсь, занимаюсь спортом, принимаю все лекарства и посещаю всех врачей, как хорошая девочка.

— Хорошо.

Я снова посмотрела на шрам, и она вздохнула.

— Я знаю, что он очень уродливый, но я смирилась с этим.

Я посмотрел ей в глаза. — Каждый дюйм тебя прекрасен. Внутри и снаружи.

Я думаю о тебе также, — прошептала она.

Притянув ее ближе, я приник ртом к одному идеальному розовому соску, дразня кончик языком. Она запустила руки в мои волосы и выгнула спину тихо застонав. Мой член стал твердым в мгновение ока.

К счастью для меня, она была так же голодна и хотела большего, как и я, через минуту она сбросила свои штаны и стянула мои. Я даже не мог говорить, когда она накрыла мой член кулаком и двигала им вверх-вниз, затем облизала пальцы и коснулась себя так, что мой подбородок ударился о грудь.

— Господи, мать твою, — прошептал я, радуясь, что это был второй раунд, иначе я бы кончил на себя в считанные секунды.

Она медленно опустилась на меня, ее глаза были закрыты, рот открыт. Я положил руки на ее бедра и боролся с желанием выгнуться под ней. Когда я был погрузился в нее, она открыла глаза и посмотрела на меня, начав двигаться.

В тот момент меня не волновала ни разница в возрасте, ни то, чья она дочь, ни то, как я собираюсь добавить ее в хаотический беспорядок, которым была моя жизнь. Все, что я знал, это как хорошо быть с ней вот так, видеть желание в ее глазах, наблюдать, как она разрывается на части сидя на мне, быть мужчиной, которого она видела для себя, а не тем, кого видел я, когда смотрел в зеркало.

В этот раз наш темп был немного медленным — возможно, потому, что в этот раз я позволил ей задать ритм. Она не мчалась к финишу, но постепенное нарастание было таким же интенсивным, а кульминация — еще более сладкой, наши тела пульсировали вместе в идеальной гармонии.

Когда все закончилось, она упала вперед, ее голова лежала на моем плече, ее сердце билась о мое. Я обхватил ее руками и вдохнул аромат ее мягких волнистых волос.

— Мак, — прошептала она.

— Да?

— Тебе нужно идти домой сегодня вечером?

Я задумался на мгновение, быстро поняв, что не хочу, чтобы эта фантазия закончилась так скоро. Сегодня вечером я был просто мужчиной, который добивался того, чего хотел. Того, что мне было нужно. То, что мне было приятно. Когда