что он мужик отличный и знает многое! Он на китов ещё тогда на одной байдарке ходил, когда тебя у мамы с папой ещё в проекте не было!
— Ну и вали! — обиженно надув щёки расфуфыренный Толян перешёл на другой борт китобойца, где свободная смена ждала спуска шлюпки на воду.
Ну да, с алеутом. С самым настоящим. От нечего делать, несколько дней назад я гулял по берегу моря и случайно встретил старого рыбака, и именно алеута! Он попросил у меня табаку, и мы разговорились. Интересный товарищ оказался. Ив-нэвыт зовут дедушку, но все его Ваней называют, да и он себя так уже кличет. Если уж честно, то рыбалкой я и не занимался, я просто сидел рядом со старым алеутом и с интересом слушал его рассказы. Я много слышал, что раньше китов добывали с вёсельных вельботов, кидая в них гарпун, но первый раз именно от него узнал, что алеуты добывали китов обычными стрелами, выпущенными из лука или короткими, костяными дротиками! И кита мог добыть всего один охотник!
Вооруженный луком с отравленными стрелами или дротиком, китобой приближался в своей легкой кожаной байдарке к киту на расстояние выстрела, выпускал в него несколько метательных снарядов и затем отправлялся к берегу и дожидался смерти кита. Далеко не всегда труп кита выбрасывался именно туда, где находился охотник, иногда его относило или он уплывал за десятки миль, но если его все-таки выбрасывало волнами на берег, то метки на наконечниках стрел и дротиков указывали виновника смерти кита, и ему оставляли лучшие части выброшенного гиганта и в первую очередь ус, как наиболее ценный продукт промысла для алеутов.
Ваня ждал меня на берегу. Его байдарка, сделанная из деревянного каркаса и обтянутая кожами сивучей, лежала рядом. Он был одет в длиннополую парку из меха морского котика. Поверх неё была надета камлейка — глухая непромокаемая одежда из кишок морских животных с рукавами, глухим закрытым воротом и капюшоном. Края капюшона и рукавов затянуты шнурками из жил. На голове Ваня носил деревянную шляпу конической формы, без верха. Ваня сидя на камне курил трубку, из моржовой кости и на его покрытом морщинами и обветренном лице не было видно ни каких эмоций.
— Долго ты Виктор, много рыбы сегодня не поймаем, кто много спит, тот плохо кушает — вместо приветствия, на чистом русском языке выдал мне алеут.
— Извини, дела были. Ну что, поехали? — в моих руках удочка, обычная, бамбуковая, точно такая же лежит в байдарке. Это мой подарок старому алеуту, когда я первый раз его увидел, то поразился тому, чем он добывает рыбу! Его удочка была сделана их каких-то обрезков, скрученных между собой жилами, а в качестве лески использовался китовый ус. Именно это меня тогда и заинтересовало, и заставило подойти поближе, а потом и завести разговор со странным рыболовом.
— Сегодня куда пойдём? Давай в залив выйдем? — спросил меня алеут, даже не сдвинувшись с места.
Выходить в залив на утлой байдарке, сделанной из веток и шкур не хотелось, сегодня был свежий ветер и даже в гавани ходила неприятная волна, а в заливе будет ещё хуже. Но старик вполне уверенно управлялся с веслом, и его байдарка казалось непотопляемой. Она была закрыта со всех сторон, и только два круглых отверстия, куда и нужно было садиться гребцу и пассажиру, оставались открытыми. Своё непромокаемое одеяние, сшитое из внутренностей, старик обычно выпускал наружу, и если байдарку даже захлёстывали волны, внутрь вода не попадала. Я задумался. А чёрт возьми, почему бы и нет?!
— А давай! Только чего мы там поймаем?
— Ничего! — спокойно отвечает мне старик — показать тебе кое-что хочу. Ты говорил, что вам надо три кита? Так вот, я покажу тебе где их взять!
Чрезвычайно заинтригованный и, честно говоря, борясь со своим страхом, я молча полез в байдарку. Я уже более-менее изучил характер старика за время знакомства и знал — сейчас больше слова из него не вытянешь, он говорил только тогда, когда сам считал нужным. Иногда, меня это даже бесило, задаёшь ему кучу вопросов, а в ответ — тишина. Но потом, он обычно сам начинал говорить, и говорил очень интересно, рассказывая про жизнь и промысел алеутов. Старик явно скучал. На сколько я знаю, в окрестностях Петропавловска не было поселений алеутов, и как Иван попал сюда, было загадкой, тайну которой старик не спешил раскрывать.
Утлая и узкая байдарка резала волны своим загнутым носом. Старик мерно ворочал веслом с двумя узкими лопастями, а байдарка, как будто на моторе, ходко шла к выходу из приютившей китобойцы бухты. Как на качелях, мы то поднимались вверх, то опускались вниз, покачиваясь на водяных гребнях. То и дело нос зарывался в волну, окатывая нас брызгами, но основной удар моря принимал на себя старик, сидящий впереди, его тело выступало как волнорез, и мне доставался только небольшой солёный душ, с которым успешно справлялась моя штормовка. Наши удочки были привязаны с правого борта, а с левого к байдарке был приторочен костяной дротик и метательная дощечка.
Куда тебя Витя несёт?! Вот какого хрена, тебе больше всех надо?! Надо было сегодня на «Алеут», к раздельщикам идти, а не по морю на байдарке кататься! Сейчас бы брагу пил, да в домино резался или в карты. Да вот того же Митьку, в очередной раз обуть бы не мешало, а то расслабился мой помощник, забыл, как под столом кукарекал. Но нет, вместо этого я плыву черт знает куда с сумасшедшим стариком, смотреть на хрен знает, что! Адреналина, который я в последние месяцы ел большой ложкой, что ли не хватает? Нужно срочно идти и каяться к доктору «бегемоту», пусть она шило из моей задницы наконец-то достанет, хирургическим путём! Она давно грозилась, и вот теперь я сам для этого созрел!
— Ваня! Далеко ещё?! Мы уже почти три часа хер знает куда плывём! Куда ты завёл нас, Сусанин?! — тронул я за плечо старика — ты может задумался? Или мы к тебе на историческую родину едем, к Алеутским островам? Только ты имей ввиду, там уже Америка, загнивающая заграница с капиталистами и буржуями всякими! И это, я туда несогласный, у меня жена молодая!
— Почти на месте — рассмеялся старик — до Америки не доплыли. Да ты обернись, мы же ушли не далеко, ветер мешает.
Я так и сделал. Ну точно, совсем рядом с
