баллов. На отдельных участках ледоколы буквально тащили за собой на тросах лодку в крошеве из глыб и обломков застывшей воды.
Лодка постоянно шла в ледяной воде при заполярных морозах, к холоду добавлялась повышенная влажность, неизбежная в море на таком судне. Конденсация влаги выводила из строя электропроводку, в отсеках стоял настоящий туман. В условиях постоянной ледовой опасности командованию лодки приходилось почти неотлучно находиться на открытом, продуваемом полярными ветрами мостике. Чтобы обсушить помещения лодки, приходилось с ледокола несколько раз подавать закреплённый на тросе шлаг, по которому внутрь субмарины пускали раскалённый пар.
Ну а наш теплоход отстал от каравана в Тики. На выходе из бухты, пробивающий путь ледокол как следует разогнавшись напоролся на толстый лёд, и идущей следом «Коллективизации» пришлось для избежание столкновения разверчиваться в узком ледяном проходе бортом, от чего судно прошлось лопастями винта по кромке льда, обломав их полностью. До бухты Проведения мы шли на буксире.
Я не участвовал в судовых работах, все мои вахты были сущей формальностью, так как во время них Наумыч всегда был в рубке. Он терпеливо, как маленькому ребёнку рассказывал мне что и как он делает, и самое главное — для чего. В рубке я проводил большую часть своего времени, пытаясь научиться хоть чему-то.
— Ну что Виктор, пришла радиограмма из Владивостока — как-то раз, когда я стоял на вахте, Наумыч с загадочной улыбкой вышел из радиорубки — поздравляю тебя!
— Чего там? Ещё один орден дали? Или родил кто? — устало улыбаюсь я. С каждым днём Наумыч дает мне всё больше и больше самостоятельности, а сегодня тяжёлая ледовая обстановка и приходиться постоянно крутить головой, высматривая опасность в бинокль.
— Можно и так сказать. Родился сегодня кое кто! — смеяться капитан.
— Если не Ирка родила, то я не при делах! — выставляю я руки перед собой в протестующем жесте.
— Ха! Читаю: «Виктору Жохову, по возвращению в порт Владивостока, принять командование над китобойцем «Шторм», в качестве капитан-гарпунёра!». Поздравляю Витёк и ради бога не расстраивайся! Все с чего-то начинают! Подучишься, и поменяешь мостик на более просторный!
Радоваться мне или плакать — хрен пойми. Китобоец «Шторм» я знал, как, впрочем, и все моряки нашей флотилии. «Шторм» был раньше морским буксиром, на который установили старую, дульнозарядную, гарпунную пушку Свена Фойна. Экипаж то ли десять, то ли пятнадцать человек, но самое главное этот китобоец занимался прибрежной охотой, притаскивая добытых китов на береговые разделочные пункты. Теперь я капитан того самого буксира, про который когда-то сам пустил байку про старика и «золотого кита», и значить на флотилию я не вернусь… Мне было одновременно и горько и радостно. К флотилии я привык, но и капитаном быть почётно, особенно учитывая то, что Жохов чуть больше года назад только закончил штурманские курсы. Ладно, прорвемся! Впереди ещё долгий путь во Владивосток и вам надо многому научиться — капитан Жохов!
Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/277810
