через несколько минут в кабинет вошел невысокий, но ладно сложенный черноволосый юноша со жгучими глазами и тонким овалом лица.
– Мой племянник, Тит Мора́нте, недавно приехал из Исиасполиса. Не думаю, что кто-то сумел его запомнить. Никому и в голову не придет связать юношу с вами, вашей госпожой или даже со мной, – Фелучи прищурил глаз пуще обычного. – Ну, каков?
Де Тоси оценивающе оглядел парнишку. На вскидку дал ему не больше восемнадцати зим и с довольным видом закивал.
– Хороший мальчик, стройный, но ноги крепкие, – с улыбкой произнес он. – А какой взгляд… решительный, но не лишен хитринки. Хорошенький мальчик…
– Он – это я! – со смехом воскликнул торговец. – Лишь чуточку стройнее и моложе. Сейчас, конечно, сложно представить, – он бросил сочувствующий взгляд на собственный живот, – но когда-то я сам был таким же. Свидетелем тех времен могла бы стать моя жена, но увы, Эсмей забрала ее душу пятнадцать лет назад. Она так и не подарила мне ни одного ребенка. Остается только смотреться в зеркало и вспоминать себя в лучше годы. Ну-с, сир, я выделяю для вашей просьбы дорогого мне человека. На него можно рассчитывать. Письмо надиктуете сейчас или оно у вас с собой?
– Э-э-э… нет… Мне необходимо вернуться в крепость. Полагаю, что леди Зинат его уже подготовила, – де Тоси нахмурился. Ему не хотелось нести письмо обратно к Фелучи через тайный проход, а никому больше доверить это дело нельзя. Тогда ему пришла в голову мысль. – Я доверюсь вам, мастер. Не сомневаюсь, что милый Тит такой же честный и благовоспитанный человек, как и вы, а потому прошу его пойти со мной через потайной ход и, когда я передам послание, вернуться через него же обратно.
– Что скажешь, мой мальчик?
– Конечно, дядя, я тебя не подведу, – паренек повернулся к Жаку и учтиво поклонился. – Я оправдаю ваше доверие, сир. Все будет исполнено и ваши тайны не пострадают.
– Тогда обговорим детали, – Жак принялся уточнять подробности путешествия и прочие нюансы. Когда узнал все, что нужно, они с Титом проделали тяжелый путь в замок. Конечно, тяжелым он оказался лишь для де Тоси. Юный Моранте бежал по сырым ступеням подземного хода, будто заяц.
Проход располагался за портовыми складами. За камнями, поросшими густым вьюном, находилась тяжелая дверь, ведущая прямиком в скалу, на которой высился замок лорда де Кран. После преодоления нескольких лестничных пролетов коридор расходился. Один проход вел наверх, а другой в сторону. Тит догадался, что по нему можно выйти за пределы города. Освещение тут отсутствовало, потому Моранте держал перед собой факел и то и дело останавливался, ожидая пыхтящего за спиной камергера.
Оказавшись в винном погребе замка, де Тоси стянул с себя ненавистную грубую рясу. Под ней красный кафтан оказался насквозь мокрым от пота. Жак не выпустил Тита из прохода, оставив его за железной дверью в ожидании. А сам спешил в покои госпожи. Отведенное время он безнадежно просрочил.
– Вы опоздали, сир, – Зинат сидела за столом, разложив перед собой листы желтой бумаги и чернильницу. Рядом валялась кучка скомканных листов.
Заметив их Жак поморщился. Даже пергамент стоил весьма недешево, а про бумагу и говорить не стоило. В условиях войны каждая монета на счету, а тут такое расточительство.
– Я нашел надежного человека, миледи, – де Тоси поклонился, – племянник мастера Фелучи. Он с легкостью доставит послание под видом торговых операций и не вызовет никаких подозрений.
– Ему можно верить? – щеки женщины раскраснелись от вина.
– Как мне, миледи…
– Значит я могу на вас положиться, сир? Или вернее – барон?
Жак с недоверием уставился на госпожу.
– Да-да, вы не ослышались. Ваш племянник убит, и вы следующий, кто наследует титул и земли, разве нет?
– В общем да, миледи, но я даже и не думал об этом. За столько лет я привык к мысли, что мой старший брат и его сыновья унаследуют замок Пуле. Да и какой из меня барон…
– Так или иначе, все дети вашего брата мертвы. Кого-то унесли болезни, кого-то травмы, а Сезара убил проклятый де Надорс. Он же убил моего мужа и пленил мою единственную дочь. Мы с вами должны отомстить и изгнать его паршивых псов с наших земель! – лицо Зинат исказил гнев. Она поднялась и оправила полы платья.
Только сейчас камергер заметил меч лорда Уолеса, который стоял у кровати.
– М-м-мы?.. – с трудом выдавил из себя де Тоси.
– Велите созвать знамена! Призовите вассалов! Пусть собирают ратников и ополчения, – глаза женщины вспыхнули пожаром. – Мы направляемся в замок Пуле, ваш замок, барон. Соберем войско и ударим.
– Но, миледи… некоторые вассалы могут не откликнуться. Они присягали лорду де Кран, а значит должны повиноваться его наследнику, – Жак понимал, что играет с огнем. Любые упоминания Гильдарта могли вызвать приступ истеричной агрессии, но частички благородства еще оставались в грузном и неуклюжем теле с заячьей душой.
– Я объявляю себя регентом сира Гильдарта де Кран до его возвращения, – спокойно ответила госпожа. – Буду действовать от его имени во благо сохранения Лоэринга, как должно поступать вдове лорда де Кран. Об этом сообщите в первую очередь. И напомните рыцарям о вассальных клятвах, а также о доблести и чести.
– Будет сделано, ваша милость, – Жак поклонился.
– Тогда позаботьтесь, чтобы письмо попало лично в руки принцу Захиру Алому, моему дяде, – она отдала послание. Конверт оказался запечатан сургучом и скреплен неизвестной для камергера печатью.
Можно ли доверять торговцам? Этот вопрос частенько обсуждался и в тавернах среди простого люда и на аристократических приемах среди дворян. В глубине души каждый из задающихся знал ответ, но либо сознательно отказывался верить, либо тешил себя ложными надеждами. Конечно, Фелучи не желал поражения семейству де Кран, но и не желал им победы. Все что его заботило – это процветание дела гильдии и извлечение все больших прибылей. Не потому что он плохой или хороший, а просто потому что иначе никак. Только следуя этому золотому правилу, возможно не просто нажить состояние, но и преумножить его, а главное – сохранить.
Влияние леди Зинат не угасало, а только набирало обороты. Выгода все еще располагала к тому, чтобы вести с ней дела и
