машинально подумав, что книгу надо бы переставить для удобства пониже, начала вытаскивать энциклопедию и… отпрянула.
Вслед за энциклопедией прямо в руки ей вывалилась тетрадь в светло-коричневой замшевой обложке — знаменитый кондуит Галины Алексеевны Пироговой.
Несколько секунд Лиза молча разглядывала находку. Класс тоже разглядывал, некоторые, с дальних парт, даже привстали. Про то, что кондуит пропал, одиннадцатый «А» конечно же знал. Уж о чем о чем, а об исчезновении зловещей тетради почти все заинтересованные гимназисты были в курсе. Одиннадцатый же «А» как раз был из заинтересованных.
— Ништяк себе! — раздался чей-то голос, и Елизавета Максимовна, забыв про неизменно поддерживаемую солидность, чуть не скачками понеслась из класса.
Наверное, у нее был очень странный вид, потому что несколько мальчишек, толкающихся около спортзала, шарахнулись в разные стороны, а кто-то даже изумленно присвистнул. От этого свиста Лиза резко тормознула, запнулась, причем совершенно на ровном месте, и, наверное, шмякнулась бы прямо на глазах изумленной ребятни, но чьи-то руки ловко подхватили ее за бока, и она буквально повисла на этих руках.
Тетрадку, однако, не выронила — вцепилась в нее, словно в бесценный фолиант, да еще умудрилась и очки подхватить.
— Елизавета Максимовна, вы не ушиблись? — громко воззвал Володя Гриневич и тихо, в самое ухо, добавил: — Ты куда несешься-то?
Лиза приняла устойчиво вертикальное положение, аккуратно стряхнула с боков руки Гриневича, нацепила на нос очки и покосилась на пацанов. Те взирали со смесью сочувствия и любопытства, причем любопытства, кажется, было все же больше. Или, решила Лиза, у нее уже мания? Слухи по гимназии, конечно, быстро расходятся, но ведь не до такой степени, чтобы уже и эти, похоже, класса из седьмого, были в курсе отношений учительницы литературы и учителя физкультуры!
Она думала об этих потенциальных слухах и об этих мальчишках буквально пару секунд, потому как в следующее мгновение ей стало нехорошо. Причем настолько явственно, что Гриневич, который по-прежнему стоял с руками нараспашку, вновь подхватил ее, теперь за плечи, и спросил встревоженно:
— Что случилось?
Лиза дернула плечами, сама подхватила Володю под локоть и потащила в сторону тренерской. На пацанов и их взгляды ей уже было совершенно непедагогично наплевать.
В тренерской никого не было, через стенку, из спортзала, раздавались зычные команды Зои Ляховой, но Лиза все равно огляделась, а, оглядевшись, плотно прикрыла дверь.
— Вот, смотри. — Она протянула Володе тетрадь.
— Ну и?.. — не понял тот.
— Это кондуит Пироговой! Тот самый, который исчез, когда Пирогову убили!
— А у тебя… откуда?! — поразился Гриневич.
— Из моего кабинета, из стеллажа. Я стала доставать энциклопедию, а он выпал. Понимаешь?! Этот кондуит кто-то засунул за энциклопедию!
— Кто?! — довольно глупо спросил Володя.
— Не я же!
— Ну да, — согласился он, — не ты же.
— Убийца его туда засунул! Кто еще?! — Лиза все поняла, как-то сразу и очень логично. — Преступник убил Галину Антоновну, схватил первые попавшиеся вещи и в том числе эту тетрадь. Это все-таки не совсем обычная тетрадь. Не ученическая. Преступник посмотрел, увидел, что в тетради нет ничего для него интересного, и решил ее куда-нибудь сунуть. А мой кабинет рядом, вот он в стеллаж и запихнул.
— Получается, преступник ходит где-то рядом. Почти плечом касается, — мрачно изрек Володя.
— Ерунда!
Лиза чуть было не брякнула: драгоценности и мобильный телефон нашли у дворников из соседнего дома. Однако удержалась, язык прикусила. Иначе пришлось бы объяснять, откуда это знает, когда узнала и почему не сказала раньше. А как объяснишь? Ведь не скажешь же прямо: захотелось приключения и чтоб в этом приключении непременно быть героиней. Обсмеет Гриневич, а может, и разозлится. И в общем-то правильно сделает. Но Лизе совсем не хочется, чтобы он насмехался и тем паче — злился.
— Ничего не ерунда! Вот именно рядом ходит. Или ты думаешь, тебе тетрадь подсунули прямо в тот вечер, сразу после убийства, что называется, по соседству?
— А почему — нет?
— Потому что преступник, если он с улицы, к тебе в кабинет попасть не мог. Ведь ты же, уходя домой, заперла кабинет, правда?
Лиза кивнула.
— Значит, тетрадь подложили либо когда ты выходила из кабинета… А ты ведь его не всегда закрываешь, у тебя же там не хранилище ценностей. Либо… преступник просто добыл ключ. Но в любом случае у преступника была возможность за тобой проследить. Получается, это кто-то из гимназии.
— Кошмар!
Только что понятное и логичное вдруг стало страшным. Кто-то не только почти плечом касается, но и следит за ней — именно за ней! А как же дворники? Как они за ней могут следить в школе? Или дворники вообще ни при чем, и им драгоценности с телефоном тоже подбросили?
— Да, кошмар, — согласился Гриневич. — Но еще больший кошмар, что тетрадь подсунули тебе. Почему именно тебе?
— Откуда я знаю?! — Главная героиня «приключения» совсем не по-геройски перепугалась, а, перепугавшись, возмутилась: — Я понятия не имею, почему именно мне! Может, вот как раз по соседству!
Володя ни разуверять, ни успокаивать не стал. Нахмурился, покачал головой:
— Я вообще не понимаю, на кой ляд эта тетрадь кому-то сдалась. Ну, мобильник с безделушками — понятно. А пироговский кондуит… Он ведь только для наших школяров ценность…
— Ой, что ты! Дети здесь совершенно ни при чем! — воспротивилась Лиза. — Это совершенно невозможно!
— Да-а?.. — Гриневич посмотрел внимательно, даже подозрительно, и Лиза поняла, что придется признаваться.
— Володя, дело в том, что драгоценности и телефон нашлись, — произнесла она со вздохом.
На информацию о дворниках Гриневич отреагировал именно так, как Лиза и предполагала.
— Почему ты молчала? — спросил он, и Лиза начала оправдываться, дескать, Капитоша рассказала по секрету и уже после того, как узнала про любовное свидание. Не могла же Лиза тут же признаться в своем вранье? Как бы она, Лиза, выглядела? Что бы Капитоша о ней подумала?
Она старалась в своих объяснениях выглядеть убедительной, но не могла определить, насколько ей это удается, — Володя слушал, не перебивая, сосредоточенно глядя куда-то в стену.
Наконец Лиза выдохлась, и повисла пауза — тяжелая, словно камень, замерший на тоненькой веревочке прямо над головой.
— Вообще-то я не понимаю, с чего ты вдруг молчала… — произнес Гриневич, и Лиза с облегчением вздохнула. (Слава богу, он не понимает! А то решил бы, что она просто дурочка, с геройством и приключением.) — Но как-то странно все это… я про дворников. Они могли залезть в окно, убить Пирогову и ограбить. Но зачем им подбрасывать тебе тетрадь? И как бы это они умудрились сделать?
— Вот и я думаю, что им тоже подбросили вещи Галины Антоновны! — горячо заговорила Лиза. — Только ребята
