передразнивает Аня.
— Так и сказал? — хмурюсь.
— Так и сказал. Он вообще очень переживал, боялся, что ты его не простишь.
— За что?
— Он себя винит во всём этом.
Вот дурак. Он то здесь причём? Какие-то дебилы решили меня использовать. Нет, его логику я, конечно, могла понять, но не винила его никогда.
— Он приезжает буквально на десять минут. Так что ничего не изменилось.
— Ну, у него какие-то важные дела, насколько я поняла.
— Впрочем, как и всегда.
Приезжает и Тоша, с которым мы болтаем. Парень восхищён моей сообразительностью и смелостью. Они порядком надоели поднимать эту тему. Было и было, мне до сих пор кошмары снятся и трясёт от одних воспоминаний.
Вскоре меня выписывают. Стараюсь привести себя в божеский вид косметикой, которую привезла Аня, но слабо выходит. Похудела и осунулась, да и в целом крупная кровопотеря никому не придаёт блеск и сияние. Надеваю джинсы и обычную толстовку, что мне вообще не свойственно. Сверху накидываю куртку. Хоть в машине и тепло, мне после этого заброшенного дома или ангара до сих пор холодно.
Забирать приезжает сам Тимур. Держится как-то отстранённо, и я принимаю это.
— Куда едем? — уточняю.
— Ко мне. Так безопаснее, Вик.
Когда мы едем в машине, всё же решаю сказать:
— Тимур, я ни в чём тебя не виню, слышишь? — но его руки лишь крепче сжимают руль.
— Давай дома поговорим, — просит Тимур.
— Да, сколько ещё откладывать будем? Ты всю неделю меня избегал, заезжал на десять минут, — чуть повышаю голос я.
— Малыш, я не избегал, у меня, правда, были дела. Сегодня обо всём поговорим, обещаю, — снова обещание. Он говорит спокойно, а затем уже привычно берёт мою руку и целует, и я вообще в ауте.
Мы приезжаем к огромному частному дому где-то недалеко от города. Высокий забор и куча охраны гарантируют больше безопасности. Внутри огромный дом с крылом для охраны и персонала и крылом для хозяина. Тима аккуратно придерживает меня за руку. Внутри дом дорого и со вкусом обставлен. Дорогие ковры, картины, статуэтки и растения. Красивая лестница на второй этаж. Едва успеваю скинуть обувь и куртку, которую у меня забирают, слышу топот и крик Руслана:
— Мама!
Присаживаюсь на корточки и ловлю его, хоть так делать и нельзя было из-за повязки.
— Вика, — тихо шипит Тимур, но мне пофиг.
Целую и обнимаю малыша везде, где достаю, а он весело хохочет, пока мы сидим на полу.
— Я соскучился, — лепечет мило он.
— И я, малыш. Ну теперь я с тобой.
Обнимаю маму с Аней, пока Руслан висит на мне. Тимур снимает его и передаёт Ане, а я непонимающе смотрю на них.
— Дом покажу.
Согласно киваю, обещаю малому весь вечер играть и смотреть мультики. Тимур проводит экскурсию, поочерёдно показывая комнаты.
— Вау, — у Руслана шикарная комната в детском стиле с кроватью машиной, проектором неба и отдельной комнатой для игрушек.
— Я старался, — довольно сообщает Тима. — Рус вообще пищал тут.
— Представляю.
Бесоев показал мне все комнаты, зимний сад в доме с огромными панорамными окнами, свой кабинет.
— Это всё, конечно, здорово, Тимур. Дом шикарный, но я хочу домой. К себе домой.
— Давай покажу последнюю спальню, — он открывает дверь, пропуская меня. — Твою.
Шикарная комната с двуспальной кроватью, огромным гардеробом с моей одеждой, отдельной ванной. На кровати было шикарное постельное тёмного винного цвета.
Вся комната заставлена букетами цветов, и я даже не нахожусь, что сказать. Тимур встаёт позади и притягивает меня и складываеттруки у меня на груди, заключая в кольцо, а я кладу голову на его грудь.
— Давай поговорим, — шепчет, целуя меня в волосы. — Я был идиотом. Думал, что так у меня получится вас защитить. Я не изводил тебя специально, клянусь. Четыре года назад меня вынудили тебя бросить. У меня не было выбора, мой статус перешёл от отца, меня готовили. Со временем я узнал, что мама погибла из-за недоброжелателей отца.
Он прерывается, и я глажу его руки, сложенные у меня на груди. Молча жду, когда продолжит.
— И по его вине, в том числе. Он не воспринял всерьёз. Я отомстил им всем, Вика, каждый знал, за что подыхал. Узнав это, я решил, что так лучше, что ты считаешь меня ублюдком. Я никого так за эти годы не полюбил. О тебе не рыл информацию, хотя мог. И у клуба когда встретил, держался. Но после Никиты не смог. Дальше ты сама всё знаешь. Я пытался держаться на расстоянии. Руслан.
Слышу по голосу, что он улыбается.
— Я так благодарен тебе за него, малышка. За всё благодарен. Я не смог держаться больше. Находиться рядом без возможности касаться и целовать тебя, — аккуратно очерчивает руками мою фигуру, возвращая руку на место. — Это выше моих сил. Иногда я держался на расстоянии, особенно, когда был далеко. Боялся, что вынюхают, что, собственно, и случилось, а меня рядом не будет. Но когда ты наорала и бросила меня, моя жизнь снова стала бессмысленной.
Усмехаюсь, играя с его руками и целуя, как это часто делал сам Тимур. Вспоминаю свой срыв.
— Такой я тебя не видел. И понимать, что причиной такого состояния был я — отвратительно. Мне было очень сложно без тебя, я думал, как улучшить положение, а от одной мысли, что ты найдёшь кого-то, я подыхал от злости и ревности. Я точно знал, что никому не отдам ни тебя, ни Руслана.
Тимур разворачивает меня лицом, заглядывая прямо в глаза.
— А когда тебя украли, я думал, что за эти пару часов с ума сойду, Вика. Я такого страха никогда в жизни не ощущал. Разве что в детстве, когда услышал, что с мамой что-то случилось, и её долго не было. Я зверел с каждой секундой, выпустил настоящего Беса. Думал, убью всю охрану и всех причастных, и тебе тоже достанется. Но… — закрывает глаза. Я вижу, как ему сложно. Провожу рукой по щеке, усталым глазам. Продолжает шёпотом, а в глазах буря и шторм десять баллов. — Если ты ещё раз из-за меня подставишься, Вика…
— Ещё не раз, — смеюсь.
— Я чуть не сдох в этой чертовой больнице. Не верил, пока ты в себя не пришла. И да, я виню себя. Им нужен был я, а вы с Русланом — моё единственное слабое место. Я не отдалялся от тебя, просто обдумывал, давал тебе время подумать обо всём. Прости меня за всё. За всю боль: и физическую, и моральную. Больше я не готов от вас отказываться.
В моих глазах стоят
