никого не ругал, ни на кого не кричал, не проводил совещанию по перерасходу спирта, а просто, молча, пару дней, проводил эксперименты, потом взял и налил чуть-чуть керосина в спирт. Какая находчивость. В один день все прекратилось, и многие его возненавидели. А те, кто был на грани, отнеслись с пониманием, в том числе и я. Какой я был дурак – увлекся этим ядом и чуть печень не погубил. Надо признать: мы с Магомедом с аппаратуры нашего самолета не сливали ни одного грамма: там все было чик-чик, всегда держался уровень и пломбы были целы. К тому же, я не пил отработку – я знал, что туда попадают элементы радиоактивности и пил только чистый.
– А в «Буране», интересно, сколько спирта!
– И не мечтай. За «Буран» могут казнить.
– Батя, а этот, как его… ну, вы сказали, на кого похож Магомед.
– А-а, Бажовец, что ли?
– Да.
– Это связано с войной на Ближнем востоке. Я вижу: ты и с историей не дружишь. Это было давно, в семидесятые годы, когда разразился конфликт на Ближнем Востоке. В Израиле активно обсуждали операцию о воздушном ударе по Асуанской плотине в Египте, которого прозвали «восьмым чудом света». Ее построили мы на реке Нил. До сих пор ее считают уникальным сооружением: высота – сто десять метров, длина четыре километра, удерживает бетонными блоками сто шестьдесят миллиардов кубических метров воды. Ее разрушение вызвало бы волны высотой сто метров и смыло бы все города Египта в море. Человечество встало на грань ядерной войны и в Москве пошли слухи о возможном ответном ядерном ударе по Израилю. Но, чтобы избежать подобное развитие событий, в Москве решили предупредить противника и дать понять, что это возможно. Вот так с аэродрома под Каиром я отпустил МиГ-25 с летчиком Бажовцом. На нем стояла сложнейшая аппаратура прицельного бомбометания из стратосферы на сверхзвуковой скорости – «Пеленг-2» с бомбовой нагрузкой до пяти тонн с тандемной подвеской. Но Бажовец вылетел без вооружений. Он через несколько минут на высоте двадцати двух километров парил над Тель-Авивом. Мгновенно навстречу ему взлетели несколько «Фантомов» и «Хаки». Но ни самолеты, ни их ракеты не долетали до нашего истребителя. Бажовец с издевкой включил фотокамеру и заснял весь огненный фейерверк и город под его крыльями. Ему было сказано сделать один круг и вернуться обратно, но он демонстративно сделал шесть кругов над городом, приводя в ужас и холодный пот горячие головы военных ястребов. Президент Америки Никсон тут же позвонил Брежневу и сказал: «Слушай, Леонид, давай возьмем большую палку и, как следует, зададим нашим друзьям в Каире и Тель-Авиве». Вот так МиГ-25 спас мир от апокалипсиса. А пилоту дали Звезду Героя. Заслуженно, потому что ни он и никто другой не знал возможности ПВО противника.
Через минуту они услышали рев.
– Это Толбоев уже садится! – с восторгом произнес Степан. – Пошли встречать. Потом я тебе расскажу другую историю про охоту шпионов за этим самолетом…
Часть IV
Встреча «Бурана»
Миллионы людей застыли у экранов телевизоров
«Не торопиться! – предупреждал председатель Государственной комиссии Виталий Хуссейнович Догужиев. – Прежде всего, безопасность!».
Миллионы людей застыли у экранов телевизоров. Идет прямой репортаж – напряжение на Байконуре на пределе.
Через восемь минут произошло выключение двигателей второй ступени и отделение от основного блока, выход на орбиту с высотой 154 километра. Управление «Бураном передается с Байконура в Подмосковный ЦУП. В зале на Байконуре полная тишина. По приказу руководителя полетов Губанова все остаются на своих местах. У ракетчиков горят глаза – их задача выполнена, и они, прячась, под столом пожимают друг другу руки и одобрительно кивают головами, хотя каждый понимает, что это еще не всё.
Через три минуты «Буран», лежавший на спине, на радость выдал первый корректирующий импульс. Он находился на промежуточной орбите с высотой 256 километров, что означало, что будет первый виток.
В 7.33 утра Толбоев посадил самолет на аэродром Юбилейный. Батя со своей командой забегался: наружный осмотр, проверка основных узлов, дозаправка. Магомед не снял комбинезон и стоял рядом. К нему подошли двое и что-то в спешке объясняют – Магомед, ни в коем случае ближе, чем двести метров не подходи: «Буран» видит и чувствует тебя. Я не могу знать, что он сделает, если почувствует опасность от твоего приближения. Пожалуйста, делай, как я говорю, и никакой самодеятельности. Ты на тренировках отработал сотни вариантов поведения машины, но не забывай, что возможен другой вариант, которого мы не знаем. Всё будет зависеть от тебя и твоего мастерства, в чем не сомневаюсь.
– Хорошо, Андрей. Сделаю, как ты говоришь.
Когда «Буран» пошел на второй виток, на командном пункте прокатился шумок: «Всё штатно, по данным телеметрии всё нормально, отклонений от работы аппаратуры посадки не видно, за исключением неисправности некоторых радио-ответчиков, которые не влияют не на режимы посадки».
За «Бураном» следили шесть наземных станций слежения в разных точках страны и четыре плавучие станции; задействованы сеть наземных и спутниковых каналов связи – все под контролем. Напряжение не спадает.
В 7.57 на взлетную полосу выкатывают МиГ-25: Толбоев и оператор Ждановский занимают свои места. На дорожках начала выстраиваться технический комплекс наземного обслуживания. Все разговоры шепотом.
В 8.51 «Буран» входит в атмосферу в районе Атлантики на расстоянии 8270 километров от Байконура.
Погода не меняется. «Буран» получает все параметры погоды на борт перед посылкой тормозного импульса.
В 8.47 Толбоев запускает двигатели перехватчика, через пять минут получает разрешение на взлет, и второй раз за утро стремительно и с ревом врезается в хмурое небо навстречу «Бурану». Задача перед ним непростая: предстоит выполнить необычный перехват воздушной цели. Обычно на практике перехватчик догоняет цель, а здесь объект прет на встречном направлении, причем его скорость стремительно падает, меняясь в широком диапазоне. Меняется и высота. С такими параметрами надо выйти на визуальное наблюдение в пределах пяти километров. К этому надо добавить: на самолете бортовой РЛС отсутствует из-за переделки в летающую лабораторию, таким образом, потеряны функции полноценного строевого перехватчика.
Владимир наблюдал за взлетом истребителя, стоя у окна в трехстах метрах от взлетной полосы. Дул сильный шквальный ветер, практически поперек полосы. «Хуже условий для бездвигательной и беспилотной посадки корабля “Буран”, идущего с околоземной орбиты в заданную точку земной поверхности, трудно представить», – думал Владимир.
В это время «Буран» огненной кометой врезается в верхние слои атмосферы и в 8.53 на целых 18 минут
