мягкого касания. Ювелирная точность. Андрей подскочил в воздух первым. А потом началось! Бурные овации, крики «Ура!», все жмут друг другу руки, обнимаются.
– Сел отлично! На оба колеса! – докладывает Магомед.
* * *
РП: – 70 метров недолет!
955-й: – Идет по центру, переднее колесо держит!
955-й: – Опустил нос, по центру подрулил!
955-й: – От центра метров 100, сбросил парашют.
РП: – 955-й, как?
955-й: – Отлично, 600!
* * *
А Магомед Толбоев после прохода на бреющем полете выполняет крутой вираж на форсаже вокруг «птички» – круг почета, так сказать…
* * *
РП: – Уходить будете, или еще проход сделаете?
955-й: – У меня топлива много… Сейчас мы его заснимем и пойдем.
* * *
И вот «Буран» стоит посреди аэродрома, который замер, как будто все вокруг остановилось, даже ветер, казалось затих… Только в хвосте у корабля попыхивает пламя дожигания топлива, нет – это не макет, как раньше – это он, – момент касания, настоящего «Бурана»!
* * *
Глядя на остановившийся корабль, Владимир подумал, что он живой не только потому, что он приземлился в сложнейшую погоду, что это было ЧУДОМ, выстраданным неудачами и трагическими событиями.
На площадке, где тяжело дышал «Буран» после стольких испытаний, выпуская пар, продолжала работать вспомогательная силовая установка, обеспечивая энергией бортовые системы и, главное, гидросистему и тормозные устройства, чтобы подключиться к наземным машинам обслуживания.
Вдруг началось невообразимое: море чувств и переживаний у тысяч людей в один момент вырвалось наружу. Всё попуталось: восторг и смятение, радость и гордость, облегчение. Одновременно заурчали моторы десятка автомобилей, припаркованных к зданию управления и, догоняя друг друга, помчались к полосе, чтобы первым прикоснуться к остывающему «Бурану».
Владимир видел, как первым пересекла ленту машина генерала армии Александра Максимова, начальника Главного управления космических сил, из второй машины вылезли: Радомир Король, начальник главного управления Минавиапрома и Ювеналий Марчуков, главный конструктор вспомогательной установки.
Максимов пошутил:
– Король, а он у тебя не взорвется?
Король довольно сиял и добродушно улыбался.
– Да нет, Сан Саныч, – сказал он, – это пыхтит выхлопами моя установка…
Тут к ним примкнул Олег Рысев, начальник НИИ парашютостроения и Игорь Зверев, директор Тульского машиностроительного завода.
Порывы ветра срывали с голов шапки, ушанки, полковничьи папахи и генеральские фуражки, и никто на это не обращал внимания. Целовались, обнимались, кричали, перекрикивая друг друга. Глеб Лозино-Лозинский, стоявший недалеко от толпы, уголком носового платка вытирал глаз – такой ошеломительный итог десятилетней работы. Он, наверное, думал о бесспорном преимуществе страны в космосе и пилотируемых полетах и внедрении новых технологий в народное хозяйство. К нему приближался Игорь Волк, который через два месяца должен будет полететь на «Буране» в космос…
Владимир пришел в себя и стал осматривать толпу, высматривая Андрея Орлова. Его нигде нет. Он ощутил прилив тревожных чувств: неужели он остался на диспетчерском пункте. Зачем? Или что-то случилось. Владимир развернулся и поспешно зашагал в сторону административного здания. Он открыл входную дверь и оцепенел. У подножия лестниц он увидел распластанное безжизненное тело. Изо рта текла кровь.
– Андрей, – прокричал Владимир, пытаясь, просунув руки под плечи, приподнять голову все еще находящегося в сознании Андрея Орлова. – Что с тобой?
Андрей открыл тускнеющие глаза и еле пробормотал:
– Я упал. Меня… – и издал последний вздох.
Владимир замер, держа на руках разработчика системы автоматической посадки, отца, мужа и хорошего друга. Он думал о «проклятии “Бурана”».
«Его столкнули, но какая комиссия это докажет…»
Никакого человеческого фактора – это убийство и месть за спасение «Бурана» и друга.
Твой муж больше не придет
К концу второй декады ноября в Москве наступили первые зимние холода. Воздух сырой и холодный. Снег на тротуарах хоть как-то держался, а на проезжей части под действием химикатов растворялся, превращаясь в слякоть. Магомед стоял возле высотного дома на улице Вернадского, готовясь подняться на четвертый этаж, постучать в двери квартиры своего друга Андрея Орлова и сказать слова, которых он боялся больше всего на свете. Прежде чем сделать последние шаги и перешагнуть рубеж душевного равновесия, он сделал выдох, одернул воротник плаща и шагнул в подъезд. Он еще раз перевел дыхание, теперь уже стоя во весь рост перед дверью. Он уставил отсутствующий взгляд на маленький смотровой глазок посередине двери и застыл. Рука не поднималась к звонку – он не был готов увидеть реакцию на трагическую весть.
«И почему это должен сделать я? Потому что у него нет никого близкого, кроме меня? Надо отключить мозги от сопереживания, а то не смогу удержать себя в руках».
Он не успел нажать на звонок – дверь приоткрылась на цепи. За дверью стояла женщина с распущенными волосами, белой кожей лица с приветливым выражением на лице.
– Вам кого? – спросила она. Голос счастливый, ничего не подозревающий. «Вот она граница между…» – он не успел додумать мысль.
– Па-па! – закричал малыш трех лет, втискиваясь между стенкой и ногами матери. – Папа!..
Сердце гулко застучало у него в груди и, когда Магомед опустил глаза, женщина, заподозрив неладное, отбросила цепь и открыла двери настежь.
– В чем дело? – ее глаза начали округляться. – Где Андрей, где мой муж?..
– Возьмите себя в руки, – произнес Магомед одеревеневшим голосом, которого не узнавал сам. – Ваш муж больше не придет.
– Нет!.. – завопила жена. – Нет!!! – она сжала руки в кулаки и в истерике стала стучать по своей голове.
На душераздирающий крик выбежали соседи и стали успокаивать ее. Малыш так и стоял, прислонившись к стене. Андрей его назвал Николой. Когда толпа ушла вглубь коридора, малыш робким голосом спросил:
– Дядя, а почему мой папа больше не придет?
Магомед поднял его на руки и прижал к щеке.
– Он погиб, спасая меня, малыш.
Примечания
1
КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза, правила в СССР (ныне – Россия) с ноября 1917 по август 1991 года. – Прим. ред.
2
Комаров Владимир Михайлович (1927–1967), летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза (второй раз звание присвоено посмертно). – Прим. ред.
3
Имеется в виду Горбачев Михаил Сергеевич, генеральный секретарь ЦК КПСС в 1985–1991 гг., президент СССР в 1990–1991 гг. – Прим. ред.
4
Скрипач (укр.). – Прим. ред.
