только ждать появления своих врагов.
Раньше, чем он изначально планировал, но даже не сам этот факт вызывал в нем раздражение, сколько реакция верных сторонников.
Так или иначе они все сталкивались с Луизой — опосредованно, в основном, — и, что та из себя представляет, прекрасно понимали. А потому, когда мужчина сообщил о скорой развязке, вызвались на его защиту.
И он даже признавал логичность прозвучавших доводов, но, тем не менее, все возражения пресек на корню. У каждого из его соратников своя роль, а у него — своя.
Но было еще кое-что, что теперь тревожило его разум. Один не до конца учтенный элемент, который сыграл свою негативную роль.
И имя ему Киоу Химура.
Новичок слишком стремительно влез в противостояние, и, что стало досадной неприятностью, умудрился не только пережить первые удары, но и нарушить течение планов Лорда.
Ведь изначально он ожидал встречу с архонтом чуть позже.
Подобное могло бы стать серьезной проблемой, если бы мужчина не подготовился заранее. Но и так, это делало успех чуть менее вероятным.
К слову, сам по себе новый архонт не слишком беспокоил Лорда — мальчишка просто-напросто не мог за столь короткий промежуток времени даже подобраться к той черте, за которой начал бы представлять хотя бы тень угрозы.
А если бы и успел…
Эфиры действуют по шаблонам. И людей в архонты они набирают шаблонных. Это Луиза за столетия своей нескончаемой войны успела очерстветь и закостенеть. Щенок поступит так, как не может не поступить.
Этого знания достаточно, чтобы в значительной степени нивелировать его присутствие.
И все-таки, без него было бы проще. Жаль, что все попытки убрать этого Химуру потерпели крах.
Впрочем, после победы над Луизой, мальчишка не задержится в мире живых. Да и свою негативную роль тот уже отыграл в полной мере, подарив несколько не самых лучших секунд.
Стоит отдать врагу должное — начало атаки на разум Кристины застало врасплох, заставив срочно оборвать текущие дела и экстренно собирать своих последователей.
Эта исключительность и привела к ненужным спорам с соратниками, которые возжелали встать на защиту господина.
Но кто бы мог подумать, что Луиза снизойдет до того, чтобы просить чьей-либо помощи? Подобное никогда не было в ее характере.
Нет, разумеется та могла прибегнуть к совету какого-нибудь узкого специалиста — ведь как долго ты не живи, а соревноваться в объеме знаний со всем человечеством все равно не сможешь, — но, чем дальше, тем реже подобное происходило.
Да и ее Эфир все равно становился первым кандидатом для вопросов.
Принять же чью-то помощь… тем более от человека, обладающего несомненным даром в работе с чужими разумами… Для такого шага необходимо либо очень сильно доверять этому Химуре, либо иметь достойную цель.
«Насколько же сильно ты желаешь моей смерти, Лиз?» — Мысленно хмыкнул мужчина.
И даже слегка удивился, сколь теперь безразличен был ему ответ на этот вопрос.
Еще совсем недавно он размышлял об этом с оттенком далекой грусти, а теперь испытывает лишь… предвкушение? Да. Пожалуй, это можно назвать так.
Многие годы подготовки вели их к этому. К последней встрече, что решит не только судьбу их взаимоотношений, но и — в конечном итоге — судьбу этого мира.
Ранее какая-то часть его «Я» сопротивлялась этому, отчаянно желая найти другой выход. Однако отказ Луизы встать подле него, а затем и смерть Томаса окончательно расставили все по своим местам.
Иного выхода нет и никогда не было.
А все попытки его отыскать лишь свидетельствовали, что в самом Лорде осталось излишне много от того, кем он являлся ранее.
«Желающего судьба ведет, нежелающего — тащит».
Старое философское измышление подходило к этой ситуации как нельзя лучше. С единственной поправкой: он и стал Лордом только для того, чтобы быть хозяином своей судьбы.
И раз на данном пути оказалась Луиза, то тем хуже для нее.
Именно так он думал, равнодушной смотря, как беспечный город встречает свою последнюю ночь, а по его улицам и площадям, в стенах его клубов и баров, многоэтажных домов и больниц доживают последние часы десятки и сотни тысяч живых мертвецов, что еще не знают о вынесенном им приговоре.
* * *
В темном закрытом помещение, где всегда царила оптимальная влажность и температура, редко случались посетители. Строго говоря, последнего из них здесь можно было заметить более двух столетий назад.
И если уж совсем точно, то последнюю.
Луиза не слишком жаловала личные встречи с тем, кто перенес ее сознание в данный мир. Если в первое время она не отходила от Эфира далее нескольких километров, то позже все изменилось.
А уж, когда смогла собрать материалы для передатчика, то и вовсе позабыла сюда дорогу.
Однако сам Эфир на это никак не прореагировал. Создатели не вкладывали в него такого понятия как «скука» или «сожаление». Они много чего не вкладывали. Из разряда такого, что обычный человек посчитал бы для себя привычным.
Впрочем, всего учесть не смогли даже почти всемогущие Предтечи, заложившие в свои творения не просто искру разума, но и потенциал развития.
Эфиры не были статичными машинами. У каждого из них имелось свое предназначение и свой собственный путь развития.
К сожалению, путь Эфира-7 завел в тупик, и с этим теперь сложно было что-то сделать. Более того, ошибка одного из них чуть не стоила крушения всего плана Создателей.
Хорошо, что ту удалось выявить на ранних этапах, что исключило крах из списка единственно возможного варианта будущего. Тем не менее, мир все еще на волоске. А вместе с ним и все, кто его населяют.
Эфир достаточно долго изучал людей — через оставленные Создателями данные, через собственные наблюдения, через своего архонта, в конце концов, — и находил тех весьма интересным объектом для исследований.
Не какого-то конкретного индивидуума, а человечество в целом. В частности, в свое время его очень сильно заинтересовала концепция веры.
С этим оказалось не так просто разобраться, но именно изучение религий людей сподвигло его собственное развитие.
Дело в том, что Предтечи не оставили своим детищам цели, лишь исполняемую функцию. Тысячелетиями они не видели разницы, ведь никто из них не мог предположить иного.
А затем люди развились достаточно, чтобы начать отличаться от диких животных и суметь привлечь к себе внимание.
Хотя бы тем, что начали осмысленно натыкаться на Эфиры.
Они-то и продемонстрировали, сколь зыбка грань между исполняемой функцией и целью существования.
Все живые испытывают голод, но можно ли считать его утоление смыслом жизни? Нет.
Считать за него оставление потомства?
Возможно. Но Эфиры не могли создавать себе подобных.
И тогда они нашли иную цель. Достойную своего вечного существования, но частично конфликтующую с исполняемой функцией.
К сожалению, Эфир-7 не смог соблюсти баланс, и его судьба послужит им всем тяжелым уроком.
Но кроме этого оставался вопрос, связанный с Эфиром-17. С его возвращением в единую сеть все изначально пошло неправильно. Луиза не присутствовала в момент пробуждения очередного детища Создателей, ведь ее союзники из стана простых людей решили действовать самостоятельно.
Такой вариант развития не был им учтен, и чего теперь ждать от «новичка», проспавшего тысячелетия, Эфир не знал.
Не знал, но мог с высокой степенью точности предполагать. Да и последние действия Семнадцатого лишь подтверждали эти предположения.
И напрашивающиеся выводы не вызывали никакого положительного отклика.
Остается надеяться, что архонт Эфира-17 (как и планировал) покинет этот мир, а перед этим поможет устранить первоочередную угрозу. Тогда все вернется в положенное русло.
И в такое развитие событий творение Предтеч действительно хотело верить…
Глава 16
Тяжелый запах прелой листвы — первое, что почувствовал, только оказавшись в чужом внутреннем мире. И это был не из тех ароматов, что можно посчитать хоть отчасти приятными.
Первая ассоциация, что возникла бы у любого уловившего его человека — тлен и гниль.
Нет. Сам по себе тот не нес никакой опасности, но одно его наличие и то, что эта вонь на миг пробилась сквозь мою защиту, говорило о том, что здесь все зашло очень далеко.
Удивительно, но сходу нападать паразит не спешил, как, собственно, и обозначать свое присутствие.
Настораживающее поведение, если честно. Вторжение в разум — не то, что можно проспать.
«Ну, и вонь». — Протолкнула мысль чуть отставшая от меня Луиза. —
