ослепил Бесобой, чем с несколькими десятками демонов, которых ослепила ярость.
Шмыг думал, что успеет стереть слово, а потом для надёжности займётся соседним, выведенным мелом на обугленной бетонной плите, как вдруг земля начала трястись. Тут же из соседнего цеха выбежал Данила, развивший совсем уж спринтерскую скорость. За ним гнался разъярённый Криптос, изрыгая проклятия на потайных языках Ада.
— Даня, я убираю портал! — заорал Шмыг. — С той стороны подкрепление идёт! С такой толпой мы не справимся!
— Мне ещё секунд пять…
С этими словами Данила отпрыгнул в сторону, и сын Аваддона рухнул в портал. Тем не менее армия Рагитов не пострадала — они с Криптосом пока что находились на разных стадиях переноса, а поэтому сын Аваддона не передавил собой добрую половину подкрепления.
— Шмыг, если ты захлопнешь портал, Криптос останется тут? — спросил Данила, переводя дух.
— Нет… Аду — адово. Портал был открыт оттуда, и он всё заберёт с собой.
— Тогда захлопывай!
Шмыг стёр последнюю букву второго тайного слова, отрывая портал от этой реальности, а Данила всадил наконец пулю из пистолета в баллон на спине Криптоса. Демон в портале вспыхнул, но Данила со Шмыгом не ощутили взрывной волны.
Ослепительная вспышка схлопнулась вместе с порталом: взрыв застрял между мирами, замер, но это ничего… Он подождёт… накопит ярости… и когда окажется по ту сторону портала, разыграется по полной. Что там его ждёт? Крепость Рагитов, в которой хранятся остатки «Врат Ада»? Лаборатории, в которых перебежчики-Визары готовят наркотик с помощью краденого человеческого оборудования? Этот взрыв снесёт всё на своём пути.
В Яме сегодня станет гораздо теснее.
Всё это время Бондарь гулял с Дашкой по набережной. Он держал её за руку и шутил, как умел. Она громко хохотала и однажды даже пригрозила сбросить его с моста в реку, если Костик будет продолжать в том же духе. Бондарь, конечно, тут же сиганул в реку сам, прямо в одежде. В жизни все бы начали пялиться, а тут никто не обратил внимания. Демон даже это продумал — Бондарь не любил, когда пялятся.
Ему было совершенно до фонаря, что там Криптос с его телом делает. Пусть хоть вообще не возвращает. Матери звонить? Да пошла она. Сама звонит, только когда бабки нужны. Вдруг Костю затрясло, река забурлила, а Даша посмотрела на него так свирепо, что у Бондаря внутри всё сжалось.
— Чего ты припёрся? Думаешь, раз от одного козла меня Бог избавил, так я в свою жизнь другого пропишу?
Бондарь слышал эти слова впервые, но они почему-то казались ему знакомыми. «Это называется дежавю», — подсказал ему неописуемый голос, пробившийся к нему в голову. Этот голос за долю секунды всё объяснил Бондарю, и он всё про всё на свете понял.
И, когда его тело разметало на атомы, он не ощутил ни тени сожаления, ни грамма жалости к себе.
— Так тебе и надо, проклятый демон! Ты утомил нас с товарищем! Как же я рад, что тебя разорвало на клочки! — Шмыг хотел произнести нечто подобное, но всё выходило нецензурно. А Данила просто прислонился к стене и пытался отдышаться.
— Знаешь, Данила, с одной стороны, я очень надеюсь, что этот портал не вёл прямо во дворец Аваддона… потому что мне даже представить сложно, что тогда начнётся. А при этом как же хочется, чтобы всех этих тварей там на куски порвало…
— Прямо вот всех? И тебе никого там не жалко? — поднял бровь Данила.
— Во дворце Аваддона? Никого не жалко. В богатых дворцах, поблизости к высоким тронам всегда самая погань роится.
— Ты же вроде говорил, что когда-то придворным глашатаем в Аду был?
— Ну да. Поэтому я лучше всех знаю, какая там водится гниль. Гниль вроде меня.
— Да нормальный ты парень, Шмыг. Если бы не ты — я не знаю, стоял бы я тут сейчас или моими кишками Криптос стены бы раскрасил.
— Я полезный. И голодный. Поехали домой, а то я начну вынюхивать, не осталось ли у них тут каких-нибудь колёс.
— Пепел ещё собрать надо.
— Давай сам. У меня сил нет, — Шмыг сделал вид, будто падает в обморок.
— У меня как будто есть.
В итоге набивали мешки они всё-таки вдвоём, только Шмыг то и дело ныл. Но Данилу сейчас радовали любые звуки — лишь бы не взрывы и не рык Криптоса. С набитыми мешками они вышли из промзоны тем же путём, которым заходили.
— Домой-то как поедем? На метро всё ещё рискованно.
— Я наличку с собой прихватил, можно попробовать попутку поймать, а там пешком.
— Тогда ты меня на закорках потащишь, — заявил чертёнок.
— Кстати, давно спросить хотел: а ты летать устаёшь?
— Летать — нет, но если сильно заманался, летать тоже становится впадлу.
Вдруг откуда-то призывно просигналила машина. Данила посмотрел по сторонам — ну конечно. Маринин «KIA». Поехала она домой, как же. Данила был так рад её видеть, что собрался пообещать ей бутылку виски за труды, но Шмыг его опередил:
— Марин, с меня адское бухло. Ты не представляешь, как ты сейчас кстати.
— А нам, людям, его пить-то можно? — она улыбнулась.
— Ни при каких обстоятельствах. Сдохнешь мигом. Но! Кто запрещает подливать его врагам? — Шмыг ехидно оскалился.
— Да у меня и врагов толком-то нет.
— Будет повод завести. Люди от него так лопаются угарно. Если надумаешь, кого им поить, — позови. Я тоже посмотреть хочу.
— Как прошло-то всё? — поинтересовалась Марина, ожидая, пока напарники усядутся в салоне, и заводя мотор.
— Ну, видишь — живы. Наша взяла.
— Ладно, по дороге расскажете. Вас сразу до дома подбросить?
Шмыг тут же полез изображать плюшевую игрушку:
— Даня сейчас будет гнать, что можно, мол, и не до дома, но это всё туфта. На мне живого места нет, и на нём тоже.
— Да я заметила. Погнали уже.
— Ну и что, теперь этих «Врат Ада» больше не будет? — сонно спросил Шмыг.
— Хочется надеяться. Вроде бы кроме Зеленина никто эти таблетки не продавал, так что…
— Дань, когда я этих козлов подслушивал, они обсуждали, что большую партию взял Бартузан. Тебя просветить, кто это, или забьёшь, раз с источником таблеток разобрались?
Данила с досады ударил кулаком по коленке:
— Я надеялся, что с этими «Вратами» вопрос закрыт…
— Да ладно, забей. Ну угорит пара сотен подростков насмерть, а ещё в пару сотен демонов подселят. Нам же проще — песка потом больше будет.
— Шмыг, а это ты сейчас его всерьёз отговариваешь или так иронизируешь? — встряла в разговор Марина.
— С этим поведёшься — сам уже точно знать не
