Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
закончили ужинать и вместе убирали со стола. Саша подшучивал над кошкой, слизывающей последний кусочек шоколадного мусса; Саша был очень строг с котами и никогда не давал им сладкого, а Линден разрешал им все. Саша получил сообщение на свой телефон, обернулся к нему с расстроенным лицом и прошептал, что только что умер Боуи. Ему пришлось повторить это два раза, прежде чем до Линдена стало что-то доходить, и он включил телевизор. В Венозане было семь утра, слишком рано, чтобы звонить отцу. Поль редко слушал новости и нечасто читал газеты в отличие от Лоран, которая вставала позднее мужа. Отец будет потрясен смертью Боуи. У отца и Боуи был всего лишь год разницы, певец родился 8 января 1947 года, а отец 20 января 1948-го. Как-то Саша спросил у него, почему Поль так любит Боуи, но Линдену было трудно объяснить. На первый взгляд было так мало общего между модным британским певцом и дендрологом из департамента Дром, сдержанным и нелюдимым, который спасает деревья. Все началось с альбома «Зигги Стардаст» в 1972 году, – объяснил Линден. Полю было двадцать четыре, и он пытался возродить былое величие своего владения. Он ехал в Ньон за молодыми саженцами, когда вдруг по радио зазвучала мелодия, от которой у него пошли мурашки по коже. Он был околдован этими терзающими душу переборами гитары, необычным голосом, одновременно высоким и глубоким, иногда бархатистым, иногда хриплым, его звучанием, он никогда не слышал ничего подобного. У Поля был неплохой музыкальный слух, он очень любил «Пинк Флойд», «Роллинг Стоунз», битлов, но этот певец был особенным. Его музыка, странная и завораживающая, тронула и взволновала его до глубины души. Он не понимал ни слова по-английски, имени исполнителя тоже не расслышал, он просто прочувствовал эту песню, «Стармен». Приобретя нужные ему саженцы оливковых деревьев, он отправился прямо в магазин пластинок и купил альбом с непривычно длинным названием «Взлет и падение Зигги Стардаста и Пауков с Марса». Певца звали Дэвид Боуи. Поль не знал, как произносится это имя, он даже не попытался его выговорить. На обложке пластинки был изображен молодой светловолосый человек в синем облегающем комбинезоне, позирующий на фоне ночных зданий под неоновой вывеской, с гитарой на ремне, в сапогах на платформе, небрежно прислонившийся к мусорному баку. Так родилась страсть Поля. Отец никогда не слышал Боуи вживую, на концерте, да и не стремился к этому, ему довольно было его пластинок. Поль покупал каждый новый альбом, каждый год восхищаясь его оригинальностью, его музыкальной дерзостью. Бледное худое лицо его идола – постоянно расширенный левый зрачок, из-за чего глаза казались асимметричными, неровные зубы и юношеская улыбка – стало ему родным. А какая у Поля любимая песня? Линден ответил, что не знает. И сейчас, в больнице, он по-прежнему этого не знал. Он уже проиграл две песни, «Джин Джини» с ее захватывающими синкопированными рефренами, и «Прах к праху», свою любимую, с многослойной вокальной структурой, созданной с помощью синтезаторов. Искаженное лицо отца не дрогнуло. Линден совсем упал духом. Имеет ли смысл продолжать? Тогда последняя, «Герои». Он придвинул телефон ближе к уху отца, взял его руку в свою. Боуи пел с таким напором, в словах текста было что-то чувственное и отчаянное – душераздирающее смешение, от которого печаль Линдена стала еще мучительнее. Именно эта песня больше, чем какая-либо другая, напоминала ему об отце: как он стоял, скрестив руки, на пороге дома и молча обводил взглядом долину, смотрел на облака, что ползли по небу и скапливались в тучи, предвещая скорый дождь. И в тот самый момент, когда голос Боуи пел о том, что «мы тоже можем стать героями, хотя бы на день», Линден вскрикнул от неожиданности, почувствовав, как рука отца стиснула его руку. Теперь глаза Поля, огромные и круглые, были широко распахнуты. Они разглядывали сына, мерцая на застывшем, похожем на искривленную маску, лице. Линден, не в силах справиться с волнением, спросил у Поля, слышит ли он его, может ли ответить, может ли подать хоть какой-нибудь знак, что понимает. Линден чувствовал, как отец сжимает его руку, огромные глаза время от времени мигали, словно передавая какие-то сигналы при помощи азбуки Морзе. Линден вскочил, метнулся в коридор, он должен найти медсестру, врача, должен сообщить им, что отец пришел в сознание. Это же такая прекрасная новость. Ему повезло: в двух палатах отсюда он действительно нашел медсестру, хотя боялся, что ему придется долго блуждать в поисках по пустой больнице. Она выслушала его с любезной улыбкой и сразу же отправилась с ним. Опережая ее, Линден чуть ли не бегом добрался до палаты отца и с облегчением увидел, что синие глаза по-прежнему открыты и в них теплится жизнь. Он и забыл, что они такие синие, цвета летнего неба в Венозане, такой чистой и глубокой лазури он не встречал нигде. Синие, искрящиеся, словно все чувства Поля изливались на него через эти радужные оболочки. Все будет в порядке, о нем позаботятся. У Поля был приступ, он помнит хоть что-нибудь? Это случилось в ресторане, но, к счастью, Поля быстро отвезли в больницу. С деловым видом вошла медсестра, толкая перед собой тележку. Линден может выйти, пока она будет заниматься пациентом? Радостный Линден вышел из палаты. Он был убежден, что все это благодаря Боуи. Он вспомнил; в день смерти певца отец был буквально раздавлен, едва мог говорить по телефону. Потом Лоран рассказала Линдену, что Поль целое утро слушал свою коллекцию винила, ставил пластинки одну за другой и никто не решался остановить его. Он не произнес ни слова, а после обеда вернулся к работе с искаженным от горя лицом и влажными глазами. Линден послал сообщение сестре и племяннице, рассказал о том, что случилось. Он не мог сдерживать радость. Но, переступив порог палаты, он застыл: глаза Поля опять были закрыты. Медсестра шептала ему какие-то слова, пытаясь приободрить. Потом ушла. Какое-то время Линден неподвижно сидел у кровати, разглядывая отцовское лицо. Волшебство закончилось.
Линден включил телевизор, висящий напротив кровати. Новости про Сену были на всех каналах, даже иностранных. Специалисты на все лады твердили зловещие предсказания: такая ситуация может продлиться еще месяц, и максимум пока не пройден. Сена у Аустерлицкого моста поднялась на семь метров, превзойдя уровень последнего большого наводнения 2016 года. Вода поднимается медленно, просачиваясь через систему вентиляции, решетки водоотводов и водосточные колодцы, она разливается повсюду, пользуясь каждой трещиной, люком, выбоиной на дороге. Остановить ее невозможно. Армия и Красный Крест помогают префектуре эвакуировать жителей.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
