Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
– Что это? – спросила я, когда он вложил его мне в руку. Предмет внутри был жестким и тонким.
– Это нож, сделанный из кровавого коралла, который чуть не погубил тебя.
Я едва не выронила мешочек.
– Что?
Он улыбнулся.
– Не переживай, он в ножнах.
Я сдвинула на дюйм вниз отверстие шелкового мешочка, обнажая ручку из слоновой кости с выгравированными на ней морскими цветами.
– Зачем ты его сделал?
– Когда ты болела и мы думали, что потеряем тебя, я нашел тот кровавый коралл и разрубил его на части киянкой.
– О чем ты только думал? – спросила я. – Ты мог погибнуть!
– Я был осторожен. Ну, довольно осторожен.
Я вынула нож из мешочка. Ножны, покрывающие клинок, были выполнены из кожи ската. Я осторожно потянула на себя ручку ровно настолько, чтобы мельком увидеть кусочек кораллового лезвия.
– Сам по себе коралл не может причинить вреда, – объяснил он. – Ведь он уже мертв. Но если поранить кожу этим ножом, то порез будет смертельным.
Я посмотрела ему в глаза.
– Почему ты отдаешь его мне?
– Переверни его.
Я последовала его совету и ахнула. Даже глаза Кристоса расширились при виде огромной красной жемчужины, вставленной в рукоять. Она была идеально круглой и размером с мой большой палец. Но именно ее цвет поразил нас всех: яркий, лучащийся красный, такой же красный, как у всех когда-либо виденных мной кровавых кораллов. Я даже не подозревала, что существуют красные жемчужины. Должно быть, она стоила как двадцать розовых жемчужин.
– Где ты ее достал? – спросила я, благоговейно поглаживая жемчужину.
Он заправил мою выбившуюся прядь волос за ухо.
– Из устрицы, которую вы нашли с Зейди в тот день.
– Почему же ты ее не продал? – спросила я, размышляя о том, на сколько же еды и припасов можно было бы обменять эту кровавую жемчужину.
– Она принадлежит тебе. И всегда принадлежала.
Я засунула нож обратно в мешочек и обвила руками шею отца, крепко обнимая его.
– Спасибо тебе, папа, за то, что так хорошо меня понимаешь. Я буду скучать по тебе.
– Я тоже буду скучать по тебе. – Он и не пытался сдержать слезы, навернувшиеся на глаза. – Талос благословил нашу семью, когда он послал нам тебя. Вас обеих.
– Позаботься о маме, – произнесла я, и мой голос задрожал при этих словах. – Пока она и не подозревает об этом, но и она будет по мне скучать.
– Конечно, будет.
Я повернулась к Зейди и еще сильнее заплакала.
– Милая, не плачь, – сказала она, хотя она всхлипывала ничуть не меньше, чем я. – Я так сильно тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю.
Она выдавила улыбку.
– Кто-то теперь станет такой же распухшей, как рыба фугу.
– До этого мне нет дела, – ответила я.
И все же она вытерла мои слезы своим рукавом.
– Ты пожертвовала всем ради меня, и, пока я живу, я никогда об этом не забуду.
– Ты бы сделала то же самое ради меня.
– Но ты об этом не просила.
Я прижимала ее к себе настолько крепко, насколько у меня хватало сил, и снова я удивилась, насколько она казалась маленькой в моих объятиях по сравнению с отцом. Меня накрыло волной ужаса.
– Я не уверена, что смогу это сделать, – прошептала я ей на ухо.
Она отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Мама всегда повторяла нам, что красота – это сила. Она верила в то, что наша ценность была чем-то, что можно взвесить и измерить, как жемчужину на рынке. Но за последние семь лет, с тех пор, как я оставила шрам на твоей щеке, я наблюдала за тем, как ты становилась независимой и сильной. Твоя любознательность подталкивала тебя к тому, чтобы задаваться вопросами, о которых другие девушки бы и не подумали. Ты всегда была прекрасна, Нора. А что насчет твоего шрама на щеке? Да многие люди в поселении даже его никогда и не замечали. Это не та причина, по которой старейшинам пришлось выбрать меня, а не тебя. Они избрали меня, поскольку они верили в то, что я бы смирилась с их планами, что я бы стала для принца покладистой и услужливой женой.
– Зейди…
Она положила руки мне на плечи.
– Мама ошибалась, Нора. Ты обладаешь силой сделать все-все, о чем мечтаешь, больше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо знала. И именно эта сила, эта глубинная сила в тебе – это то, что делает тебя самой чудесной девушкой в Варинии.
Я покачала головой. В данный момент я совсем не ощущала себя сильной. Я чувствовала себя грустной, испуганной и совсем крохотной.
– Я люблю тебя, – было всем, что я смогла вымолвить.
– Я снова тебя увижу, в этой жизни или в другой. А теперь вперед, навстречу своему предназначению. – Зейди поцеловала меня в лоб и отступила, чтобы папа помог мне спуститься к лодке.
Сэми обхватил меня руками не как брат или возлюбленный, а как друг, и сейчас я была ему благодарна больше, чем когда-либо. Губернатор сам взялся за весла, чтобы увезти нас к берегу.
Я приказала себе не оборачиваться. Я держала спину прямо, чтобы сохранить в памяти Зейди образ сильной и стойкой сестры, каковой, по ее искреннему мнению, я и являлась. Чего она не могла увидеть, так это моих слез, того, как я впилась ногтями в ладони и прикусила нижнюю губу, чтобы переключиться на физическую боль.
Когда ветер унес плач Зейди, я мысленно повторила ее последние слова, пытаясь вобрать из них всю силу. Я не бросала людей, которых люблю; я встречала свое предназначение, как мы и говорили.
Осознание обрушилось на меня как волна. Может быть, я и не просила ее идти на жертвы ради меня, но она в любом случае это сделала. Она не рассказала мне о своем плане, поскольку знала, что я бы никогда не стала рисковать ее жизнью, если бы верила в то, что получу из этого какую-то выгоду. Но каким-то образом она вырвала наши судьбы из рук старейшин, мамы, самого Талоса и все исправила.
Сладостно-горькие слезы скатились по моим щекам. Как я могла когда-то в ней сомневаться?
Я резко обернулась, надеясь, что еще не слишком поздно. Все дома Варинии, розовые и желтые, красные и оранжевые, растянулись вдоль горизонта подобно блестящему закату. Перед нашим стремительно уменьшающимся домом я едва могла разглядеть крошечную фигурку Зейди вдалеке. Я подняла руку, чтобы показать, что поняла ее, и рыдание, которое я сдерживала, вырвалось из меня, когда она подняла свою в ответ.
Сэми обнял меня крепче, и я плакала, пока наконец слезы не закончились.
В конце концов я заснула у него на плече и проснулась несколько часов спустя от палящего солнца. Сэми и его отец по очереди гребли весь остаток дня. Они оба были сильными мужчинами, но, несмотря на то что мы отправились вскоре после восхода, небо уже окрашивалось в закатные цвета. Даже в шляпе у меня болела голова от долгого пребывания на солнце, а моя лучшая рубашка и юбки почти насквозь пропитались по́том. Оба мужчины были одеты в тонкие льняные туники и брюки, роскошь, которая мне была недоступна. К счастью, они взяли с собой еду и воду, но я не могла себе представить, как они найдут в себе силы отправиться в обратный путь сегодня вечером.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
